Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2007/07/02/свобода-личности/
 

Определение свободы

Энциклопедическое определение гласит: свобода — это способность человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости. По-моему данное определение никуда не годится. То есть оно весьма удобно для общества, которое в процессе воспитания навязывает человеку свои интересы, цели и понимание «объективной необходимости», однако для самостоятельной личности это неприемлемо (см. Свобода без ответственности). Прежде всего, следует отказаться от простых объяснений свободы. Начать, пожалуй, следует со следующего утверждения: несвободы не существует. Мы все абсолютно свободны, просто не осознаем этого в достаточной мере. Тысячелетиями людям вдалбливался в головы миф о несвободе, их убеждали в том, что свобода — это нечто призрачное и недостижимое, к чему можно и нужно стремиться, но чего невозможно достичь. Это весьма выгодная для общества, государства и церкви ложь. Скажем, любой человек может абсолютно свободно выйти на улицу и сказать о власти все, что ему вздумается, и точно также любой милиционер может абсолютно свободно его за это избить. Где вы здесь увидели несвободу? Неумение постоять за себя и бессилие перед чужой властью — это не несвобода, а личные проблемы каждого конкретного человека. Страх — вот единственная настоящая преграда на пути к свободе. Мы несвободны не потому, что нас кто-то ограничивает, но потому, что мы боимся быть такими, какие мы есть.

Общество и политики лишь пользуются желанием людей быть рабами. Миф о несвободе — очень удобная штука. Например, Иосиф Сталин и Адольф Гитлер послали миллионы людей убивать друг друга, и за это их считают величайшими палачами современности, хотя в действительности они не убили ни одного человека своими собственными руками. Люди свалили вину на них, отказавшись таким образом от ответственности за свой личный выбор: подчиняться приказам вождя или нет. Но приказ ставит человека в ситуацию выбора только в том случае, когда воспринимается в качестве такового, то есть сам человек решает, что является для него приказом, а что — нет. Приказы, которые никто не слушает, не имеют никакой объективной силы. В действительности никого нельзя заставить убивать, если он сам того не хочет. И никого невозможно сделать рабом, если только его душа не желает рабства. Каждый человек волен выбирать, кем ему быть: рабом или хозяином. И то и другое будет всего лишь одним из множества проявлений персональной свободы.

Мое Я свободно от любых сил, потому что оно не принадлежит Вселенной. Оно не существует и поэтому абсолютно свободно. Что касается моего тела, то ему не нужно освобождаться от действия законов физики, поскольку оно предназначено для взаимодействия с миром. Невозможно познать то, с чем ты не можешь взаимодействовать. Как бы я познал гравитацию, если бы она на меня не действовала?! Точно также, признавая себя рабом, я познаю рабство.

Не следует забывать о том, какое разрушительное воздействие оказывает на личность воспитание и принудительная социализация (см. Десоциализация). Свобода пугает таких людей, и они вольны отказаться от нее, но это будет добровольным отказом, то есть еще одним проявлением свободы. В этом заключается их трагедия. Они сами отреклись от свободы и в глубине души понимают это. Мнимое рабство причиняет им мнимые страдания. Странники признают себя свободными и творят произвол (про-из-воление). Они понимаю, что все ограничения, запреты и правила не имеют силы над человеком, пока он не примет их власть над собой. Иначе говоря, рабство — это внутренняя, а не внешняя категория. Каждый свободен ровно настолько, насколько способен это осознать. Странники стремятся к большему осознанию свободы. Предела этого осознания, наверное, нет, но есть некоторый рубеж, который человек не сможет преодолеть, оставаясь при этом человеком. Иначе говоря, для человека пределом свободы является он сам; свободу же Вселенной ограничивает лишь сама Вселенная.

Человек уже является частью Вселенной в границах своей личности, детерминированной виртуальным аттрактором под названием «эго». Умирая, человек сливается с Вселенной, преодолевая границы своей личность, вернее, освобождаясь от оков личности. Задача странника заключается в том, чтобы в любой ситуации быть максимально свободным и, следовательно, максимально эффективным в своем развитии. Человек, считающий себя несвободным, вообще не способен развиваться, он будет лишь следовать вымышленному образу раба. Свобода является необходимым условием развития. Поэтому, прежде чем браться за что-то иное, следует признать себя свободным, понять, наконец, что любая форма рабства — это иллюзия, порожденная затуманенным мозгом, и любая тирания существует исключительно в головах желающих быть угнетенными. Любая власть — это всегда власть осознанная и признанная в качестве таковой.

Для начала следует научится прогнозировать результаты всех своих действий и поступков. Никто не может принудить тебя к чему бы то ни было. Только твое личное согласие дает право другим помыкать тобой, указывать, как тебе жить, что делать и думать. Это не значить, что в прошлом тобой управляла и управляет сейчас чужая воля. Ничего подобного. На все была и есть только твоя воля, и без ее разрешения с тобой не происходит ничего. Все твои победы и поражения, озарения и ошибки, взлеты и падения принадлежат только тебе. Ты их творец и повелитель. Долг, честь, совесть, мораль, бог, норма, святость, закон, добро, зло, патриотизм, вера, надежда, справедливость, удача, фатум, карма, диктат, рабство, бессилие, оправдание — все эти слова оживляет только частица твоей воли. Без нее они мертвы. Осознание — это источник легитимности всех оков сознания и одновременно инструмент освобождения.

Я ни в коем случае не призываю «нарушать законы» и «совершать преступления» (см. Социальные отношения). Однако необходимо понять, что не существует никакого высшего закона, справедливости и тому подобной ерунды. Странники не убивают и не грабят направо и налево не потому, что это противоречит морали и не потому, что считают это нецелесообразным (цели ведь могут меняться), а потому что им некого убивать и нечего отнимать. Пока люди тешатся сказкой о справедливости и равенстве перед законом, странники используют законы для личной выгоды. Зачем нарушать то, что можно обмануть и использовать себе во благо?

Никакой справедливости не существует. Вселенная несправедлива и человек несправедлив. Справедливость придумали, чтобы держать людей в повиновении. Религия, уголовный кодекс, кровная месть зиждутся на мифе о справедливости. Вышиби из-под них эту основу, и кому будет нужен бог с его раем и адом? Никто и никогда не воздаст по делам праведникам и грешникам, потому что не существует ничего, кроме их свободы. Большего могут желать только рабы. Рабам не нужна свобода. Им нужны боги, повелители, колесо кармы, рай и ад, указующий перст судьбы, чудеса, пиво и футбол. Они умеют только хотеть и ничего сверх этого. Их рты открыты, как у птенцов, и они с аппетитом сожрут все, что туда положат, лишь свободу они выплюнут, назвав ее горечью. Но свобода горька только для тех, кому нужен повод, чтобы отказаться от нее. Свобода не горька и не сладка, она неотъемлемая часть человека. Человек, отрекающийся от свободы, уже не может называться полноценным человеком, и с ним следует обращаться так, как он того хочет. Странники не порабощают людей, но и не «освобождают» их. Они принимают рабство тех, кто желает им прислуживать, но они не хозяева им. Каждый раб сам держит себя в плену, гонясь за мнимой свободой и никогда не настигая ее.

Мнимая свобода

Мнимая свобода — это то, что создает у людей иллюзию свободы. Люди сами не очень-то понимают, что это такое, поэтому они принимают за свободу все, что им скармливают в качестве таковой. В данном случае, тот, кто владеет определениями, тот управляет умами. Например, под свободой под-разумевают право выбора, однако любой выбор — это уже несвобода. Кто-то заранее определил, из чего ты можешь выбирать, а из чего не можешь, тебе остается только подчиниться ограничивающей твой выбор воле. Ты оказываешься в рабстве у того, кто предоставляет тебе право выбора, но и он не свободен, потому что не может предложить тебе всего, в противном случае само понятие выбора потеряло бы всякий смысл. Получается, что выбор и право выбора порождают только рабство, именуемое мнимой свободой.

Отказ от выбора — не решение проблемы. Само существование выбора ставит свободу под сомнение, я бы даже сказал, опровергает «внутреннюю» свободу человека, ставя ее в зависимость от «внешней» свободы, которую у человека отнимают, убеждая его миллионом способов, что он не свободен и никогда не сможет освободится. Все это обман, построенный на лжи. Несвобода — иллюзия, возникшая в уставшем, загнанном мозгу бедного среднестатистического человека, тратящего свою жизнь на погоню за ненужными ему вещами и правами. Того, кто считает себя несвободным, невозможно освободить никакими способами, потому что, повторюсь, рабство — это всегда добровольное дело тех, кто боится восстать, рискуя при этом жизнью. Разум постепенно превращается в клетку и, в конце концов, оказывается, что клетка эта пуста. Все, что было в человеке, перешло в его работу, собственность, детей, мечты и надежды. Множество таких вот пустых людей бродят ныне среди нас и выбирают, выбирают, выбирают. Из актеров они превратились в статистов, а потом и вовсе в декорации. Они ограничены выбором и не видят ничего, находящегося за его пределами. Истинные рабы не осознают своего рабства, поэтому они мнят себя свободными. Но даже осознав собственное рабство, нужно еще приложить усилия, чтобы освободиться от него, на что способны сейчас немногие.

Несвободные люди думают, что отказаться от выбора невозможно. Для них право выбора и свобода — одно и то же, хотя в действительности эти понятия противоречат друг другу. Люди выбирают, а после мучаются вопросом: «Что было бы, если бы я поступил по-другому?», попадая таким образом в рабство. Свободен не тот, кто отказывается от выбора, а тот, кто вообще не признает понятия выбора. Странники не выбирают, они действуют в соответствии со своими желаниями, потребностями и волей. Они не выбирали, быть им странниками или не быть. Они странники, они так живут и так умрут, и никто не сможет им помешать, потому что они свободны. Никто и ничто не в силах остановить странника на его пути. Странник не подчиняется и не выбирает. Его Я определяет жизнь. Его жизнь — не служение и не отречение. Он не выбирает, чем ему владеть, и поэтому владеет всем. Он не выбирает, кем ему быть, и поэтому он — это все. Он не выбирает, что ему делать, и поэтому ему принадлежат все его деяния и недеяния. Выбор — это миф, которым пытаются подменить свободу.

Другим мифом является мысль о том, что свободу одного человека обязательно ограничивает свобода другого человека. Этот миф рассказывают людям всякий раз, когда они требуют расширения своих прав и смягчения уголовного законодательства, легализации наркотиков, эвтаназии, однополых браков, проституции, и такого, в сущности, пустяка, как возможности ходить там, где хочется, а не по заранее прочерченным маршрутам. Каждый человек бесконечно одинок, и в этой бесконечности его свобода никогда не пересечется со свободой другого человека. Иначе говоря, твоя свобода свободна сама по себе, в противном случае она не являлась бы таковой. Каждый странник — единственный в своем роде, и его свобода столь же уникальна, как и он сам.

Из всего вышесказанного следует, что свобода слова, мысли, вероисповедания и прочие — тоже мифы. Например, свободу слова нельзя ни дать, ни отнять. Другое дело, что иногда слово может стоить слишком дорого, но цена нисколько не ограничивает его свободу. Просто некоторым людям правда не по карману. К тому же не следует забывать, что эта мифическая «свобода слова» породила такое чудовище современности как политкорректность. О какой свободе здесь вообще можно говорить? Свобода мысли также ничего не значит. Если «подарить» свободу мысли олигофрену, это не сделает его великим оратором. Ни одна великая мысль не испрашивала разрешения, чтобы появиться на свет. Насчет свободы вероисповедания можно сказать следующее: основные мировые религии делят кошельки прихожан и травят всякого, в ком видят набирающего силу конкурента, не проявляя при этом ни капли терпимости. Я уже не говорю о том, что тех, кто перешел из одной веры в другую, принято считать едва ли не преступниками.

В современном обществе одним из основных видов наказания является «ограничение личной свободы». Я имею в виду тюрьмы и лагеря. Но имеем ли мы здесь дело с действительным ограничением свободы? Большинство людей делает то, что велит им общество: ходят на работу, в магазины, клубы, смотрят телевизор, читают газеты, выпивают, сидят за компьютером, иногда занимаются сексом или рассуждают о высоких материях, увязнув по уши в рутине. Сажая человека в тюрьму, общество лишает его права делать то, что общество ему и навязало. Получается, что вне тюрьмы человек свободен поступать только так, как ему разрешено, а в тюрьме — как ему велят. Большой разницы здесь нет. В некотором смысле, тюремное заключение не лишает человека свободы, а освобождает его от общества. Другое дело, что в настоящий момент наказанием является не столько заключение, сколько условия содержания, порой совершенно невыносимые. Однако условия заключения уже не имеют отношения к ограничению «мнимой свободы». Половина людей на Земле проживут всю свою жизнь в худших бытовых условиях, чем в какой-нибудь из российских колоний. В конце концов, любой заключенный оставляет за собой право на побег.

Вообще-то странники не воспринимают уголовное наказание как акт справедливости или возмездия. Справедливость и возмездие — порождения праздных людей, жаждущих властелина над собой и власти над другими. Я же говорю: над странником нет ничего людского. Любое наказание для странника — это всего лишь плата за право делать в обществе то, что оно считает неприемлемым. Поэтому странник, скажем, может купить право на убийство за десять-пятнадцать лет своей жизни. Точно также любой покупает удовольствие от наркотиков, расплачиваясь частью своего здоровья. Таково мое понимание выражения «все покупается и продается в этом мире». Жизнь — это единственное платежное средство, а деньги — это всего лишь эквивалент потраченного на их зарабатывание личного времени. Надо быть хозяином своей жизни, а не крепостным, возделывающим барскую землю. Необходимо принять свободу, как иные принимают яд — зная, что пути назад не будет.

Осознание свободы

Принять свободу — значит осознать ее в качестве основы своей личности, освободиться от иллюзии несвободы и взять на себя управление собственной жизнью (см. Самоактуализация в странствии). Без свободы невозможно полноценное развитие и, как следствие, сам  путь странствия становится лишь иллюзией пути.

Можно ли быть свободным в современном обществе? Можно. Общество создало миф о несвободе, чтобы держать людей в повиновении, чтобы доказать тем самым свою необходимость и полезность, чтобы, в конце концов, облегчить жизнь несамостоятельным идиотам. Государству и религиям не нужны свободные люди, такие как странники. В свою очередь странникам не нужно ни общество, ни государство, ни религия. Можно сказать, что странники и общество находятся в противофазе относительно друг друга. Странники не посягают открыто на устои общества, общество не притесняет странников сверх определенной меры. Например, человека не посадят за то, что он странник или бродяга, но стоит ему усомниться в необходимости общества и посягнуть на его устои, как тюремный срок за «экстремизм» становится неизбежен. Общество надеется победить странников и вообще всех недовольных нынешним положением дел, приковав их с помощью обмана и лжи к офисным рабочим местам. Некоторые из общественных методов принудительной социализации я уже называл: это и дезинформация, и воспитание, и подкуп. Основной удар направлен не на сформировавшихся странников, а на тех, кто только начинает осознавать себя в качестве странника. По своему опыту могу сказать, что найти достоверную информацию о странствии очень трудно (Интернет — это далеко еще не все, что есть в темной вселенной странствия). Если в больших городах это хоть как-то возможно, то провинция представляется мне в этом отношении сущим болотом. Фактически, чтобы запустить процесс самоинициации потенциальному страннику достаточно нескольких слов. Например, некоторым может хватить всего нескольких слов, сказанных в правильное время и в правильном месте, например: «странствие — это путешествие за пределы обыденности». Эти шесть слов составляют ключ, открывающий потаенные участки личности, загнанные в подсознание в процессе воспитания. В принципе, сверх этого ничего и не надо, потому что пути странников расходятся из этой точки в разные направления и редко когда пересекаются.

Все это не значит, что странник зависит от других странников и той информации, которой они обладают. Вовсе нет. Странник является таковым независимо от того, знает ли он о странствии хоть что-нибудь. Странствие — это метод, благодаря которому странник может изменяться быстрее и качественнее. В этом отношении странник не зависит ни от других странников, ни от странствия в целом. Каждое представление о странствии имеет свои достоинства и недостатки. Задача странника заключается не в том, чтобы отыскать среди них «единственное правильное», а в том, чтобы измыслить для себя наиболее полезное и удобное. Другое дело, что благодаря приобретенным знаниям он может освободиться от многих оков, о существовании которых даже не подозревал. Слишком много времени и сил человек тратит на то, что ему совершенно не нужно. Некоторые тратят на ерунду всю свою жизнь. Освобождаясь, странник, прежде всего, определяет, что требуется ему, а не окружающим. Нужно ли ему каждый вечер пить пиво с приятелями и не лучше ли потратить это время на что-нибудь полезное? Так ли важны для него мода и стиль, как его пытаются убедить окружающие? Почему от него требуют не любить евреев, гомосексуалистов и американцев? Я могу перечислять подобные вопросы до бесконечности. Все это переполняет жизнь обычного человека, но для странника это пустые хлопоты, не стоящие не секунды его драгоценного времени. Он чувствует, что может отбросить от себя все это, отказаться от общественного диктата и найти подлинного себя. Через поиск самого себя происходит действительное освобождение. Фактически это побег из тюрьмы общества в бесконечность одиночества собственного Я.

Некоторые называют одиночество адом. Быть может для них оно и вправду ад, но сомневаюсь, что среди странников есть те, кто разделяет эту странную точку зрения. Лично я не испытывал еще ничего более прекрасного, чем одиночество, когда вокруг нет ни людей, ни их следов, ни даже меня самого. Это состояние бесконечной, безграничной свободы, а не «рай» или «ад», в которых одиночество невозможно.

Чтобы освободиться от общества в себе необходимо, прежде всего, стать разумным эгоистом. При этом не следует забывать, что эгоизм — это всего лишь щит, мечом же является знание. Неразумный эгоизм есть эгоизм зверя, желающего сиюминутного удовлетворения насущных желаний и инстинктов, что не так уж и «плохо», как может показаться на первый взгляд. Данный вид эгоизма присущ также и многим людям. Разумный же эгоизм ориентирован на удовлетворение тщательно продуманных, проанализированных и просчитанных потребностей, возникающих вследствие развития конкретного индивида. В свою очередь эффективный эгоизм ищет взаимовыгодный компромисс между принципом удовольствия и принципом реальности. Впрочем, если чувства индивида в достаточной степени развиты, как и его интеллект, я не вижу в чувственном эгоизме ничего дурного.

Эгоизм — это не единственное условие для освобождения от общественного сознания. Для отречения от обыденной жизни также пригодятся независимость, индивидуализм, ясность и целеустремленность. Такое отречение не всякому по силам. Есть люди, которые, не сумев вырваться за пределы наложенных на них запретов и ограничений, покончили жизнь самоубийством, спились или сошли с ума. Странники в этом отношении сделаны из более крепкого материала. Некоторые справляются с этим играючи, другим требуются силы и время.

Странник — этот тот, кем личность будет в следующую секунду, когда достигнет ее, и так до бесконечности. Таким образом, странник — это состояние индивида в обозримом будущем, а не в прошлом или настоящем. Нельзя сказать «Я был странником» или «Я есть странник», поскольку это означает, что требуемое состояние уже достигнуто и всякое последующее изменение будет делать человека «менее» странником, нежели он уже есть. Странников не существует и никогда не существовало, просто есть личности, идущие по пути странствия, и творящие себя странниками в завтрашнем дне.

Пробуждение свободы

Представь себе самую темную ночь. Ты сидишь у костра вместе со множеством не очень приятных тебе людей. Одни из них громко орут, другие постоянно дергают тебя и рассказывают анекдоты, третьи лопочут что-то о своих делах и проблемах. Ты бы и рад был уйти, да только ночь холодна и в темноте, как тебе кажется, бродят голодные дикие звери. Ты протягиваешь озябшие руки к огню, а сам постоянно оглядываешься и пытаешься разглядеть, что находится там, во мраке. И вдруг ты замечаешь бледный далекий огонек. Ты некоторое время разглядываешь его, а потом спрашиваешь у других, что это такое. Твои соседи смотрят во тьму, но их глаза привыкли к яркому свету огня и они не могут различить далекого сияния. «Там ничего нет, — говорят они тебе. — Там вообще ничего не может быть». Но ты видишь, что там что-то есть! Ты пытаешься убедить их, но тебя не слушают. Тогда разозленный ты встаешь и идешь к призрачному огоньку, желая выяснить его источник. Тебя несколько раз окликают, но догнать не пытаются, потому что никому неохота вставать с теплого насиженного места и следовать за тобой. Ты осторожно идешь сквозь тьму и думаешь, что наверняка этот огонек является другим костром, вокруг которого собралась компания людей, уставших от шума и гама, царящего вокруг главного костра. «У них там что-то вроде своего клуба, — предполагаешь ты. — Они не испугались страшных рассказов и отправились во тьму. Наверняка с ними мне будет интереснее, чем на прежнем месте». Ты идешь вперед, но никакого другого костра нет. Бледное пятнышко света все увеличивается и увеличивается, пока не превращается в огромный круг, возвышающийся над тобой. Ты делаешь еще несколько шагов и… оказываешься на пороге пещеры. Перед тобой простирается поле, над которым восходит солнце, изливающее океаны света и тепла. Это новый рассвет. Люди забрались слишком глубоко в мрачную холодную пещеру и поэтому не видят его. Но ты смог выбраться наружу и теперь стоишь на пороге удивительного неизведанного мира. Тебя переполняют счастье и любопытство. Ты выходишь из пещеры, чтобы никогда больше не возвращаться назад, и отправляешься в бесконечное путешествие…

Это я называю пробуждением странника. Я считаю это выражение достаточно информативным, чтобы впредь использовать его без дополнительного толкования. Если я буду объяснять каждое свое слово, то моя жизнь превратится в сплошные разъяснения, чему я вовсе не намерен способствовать. Мне кажется, что среди сказанного мной попадаются мысли достойные того, чтобы читатель поразмыслил над ними самостоятельно, без моих подсказок.

Освободившись от общественного, странник начинает освобождаться для личного. Поясню, что я имею в виду. Находясь в обществе, человек вынужден скрывать значительную часть своей личности, определяя себя в том или ином качестве. Выражения «Я есть коммунист», «Я есть странник», «Я есть еврей» всегда являются неравенствами. Люди постоянно задают вопрос: «Кто ты?», и человек вынужден отвечать: «Я есть часть меня поименованная так-то». Единственным точным и в меру правдивым ответом будет следующий: «Я есть Я». То же самое относится к странствию и странникам. Неравенства «странствие есть мировоззрение», «странствие есть философия», «странствие есть путь» и «странник есть бродяга духа», «странник есть нарушитель границ и запретов», «странник есть развивающаяся личность» в личной, а не общественной системе координат меняются на следующие: «странствие есть то, что будет странствием» и «странник есть тот, кто будет странником». Иные определения нам и не требуются. Странствием для индивида становится то, что он способен воспринимать в качестве странствия, а странником — тот, кем он будет в своем странствии.

Получается, что странствие одного странника не связано с странствием другого. Если представить странствие как совокупность мировоззрений отдельных странников, то мы получим громоздкую и местами противоречивую структуру, основным свойством которой будет ее полнейшая бесполезность. Чтобы иметь возможность его использовать, придется разделить понимание странствия на общее и личное. Тогда получится, что общее понимание странствия, состоящее из присущих большинству странников принципов и понятий, является обязательным для усвоения каждым, кто желает называться странником, что ограничивает право личности на самоопределение, и поэтому совершенно недопустимо. Если же общая часть необязательна и даже в некотором смысле вредна, то неясно, зачем она вообще нужна. Выходит, что значение имеет только личное восприятие странствия, никаким образом не связанное с мировоззрениями других странников. Отказ от обобщения странствия позволяет страннику окончательно освободить свое развитие от чужеродного диктата, в том числе молчаливого диктата других странников. Что касается непосредственного личного восприятия странствия, это вопрос сугубо интимный. Не в смысле потаенности, а в смысле невозможности точного описания этого знания. Не то чтобы странник не может или не хочет излагать свое понимание странствия, просто такое описание будет абсолютно непонятным для других, поскольку будет содержать в себе отпечатки «внутреннего» мира, совершенно неадекватные усредненной «реальности». Во всяком случае, я не встречал еще ни одного достаточного описания странствия.

Каждый странник сам определяет свой путь, цели и средства. Обобщения здесь невозможны. С момента окончательного пробуждения любое описание странника «извне» становится невозможным. Будет ли странник заниматься описанием своего опыта для других — его личное дело. Совершенно точно можно сказать, что полное описание всех происходящих в его личности процессов невозможно, да и не требуется. К тому же не следует забывать, что никто не обязывает странника сообщать о себе правду. Есть знания, которые все-таки следует передать другим и знания, которые можно сообщить другим. Есть знания, о которых можно умолчать и знания, о которых нужно умолчать. И, наконец, есть знания, которые невозможно передать другому человеку. Великое умение  — отличать одно от другого.

Иногда странники сознательно врут о себе. Во-первых, мы не можем точно знать, что в нас истинно, а что вымышлено. Во-вторых, иногда правда стоит слишком дорого. И, в-третьих, создавая миф о себе, странник отгораживается им от людей, которые желают оказать на него какое-либо воздействие. Вместо этого люди (самозваные враги и друзья), взаимодействуют с мифом, укрывшись за которым странник делает свои дела. В действительности, у странника нет друзей и врагов, но у образа, который странник создал для взаимодействия с обществом, они могут быть, а могут и не быть. Самому страннику они не нужны. Враги отнимают у человека покой, друзья лишают побед. И те, и другие берут, не давая ничего взамен, вернее, то, что они отдают, у странника уже имеется.

Свобода существования

Итак, свобода — это естественная среда обитания странника. В любых обстоятельствах странник сохраняет способность мыслить и действовать в соответствии со своими собственными целями и потребностями. Разница между странником и обычным человеком заключается в том, что странник принимает свободу, отказывается от мнимой свободы, предлагаемой в качестве замены действительной свободы, осознает себя свободным и развивает свободу в себе до бесконечности. Ничем подобным, как ты понимаешь, обыватели не занимаются. Обывателям достаточно считать себя свободными, чтобы мнить себя счастливыми. Понятно, что при подобном отношении мнимая свобода порождает мнимое счастье, а ее отсутствие — такое же мнимое несчастье. Свобода странника едина и неделима. Любое ее деление всегда будет условным, потому что невозможно осознавать себя «частично» свободным. Тем не менее, для собственного удобства я выделяю из единой свободы пять основных направлений: свобода существования, свобода познания, свобода развития, свобода творения и свобода Я.

Под свободой существования я понимаю неотъемлемое право странника жить, как он считает нужным, не испрашивая на это ничьего дозволения. Странник свободен в выборе занятий, сексуальных партнеров, способов добывания средств к существованию и их употреблении на свои нужды, отношения к своему телу, его потребностям и проявлениям.

К свободе познания относятся: право странника иметь собственное мнение по любому вопросу или же не иметь никакого мнения по вопросам, которые ему не интересны, право не разделять общественное мнение и общепринятую картину мира, право на исследование мироздания и самого себя любыми доступными способами, в том числе с помощью науки, магии, наркотиков и прочих, и употребление полученных знаний себе во благо.

Свобода развития содержит в себе: право на приобретение знаний, навыков и способностей, которые личность считает необходимыми для себя, а не для общества, а также расширение собственной власти и влияния до установленных самой личностью пределов.

Под свободой творения я разумею право на неограниченное самоопределение, самовыражение, в числе прочего через чувства и эмоции, творчество и созидание любых идей, явлений и объектов, которые индивид сочтет необходимым создать в своем сознании или окружающей действительности.

Свобода Я заключается в отказе индивида от самоопределения в качестве представителя вида homo sapiens, а также сопутствующих прав, обязанностей и свойств; это право смотреть на мир с отличных от человеческой точек зрения.

Все пять свобод неотделимы друг от друга и возможны только в своей совокупности. Свобода — это право на всё.

Странник полагает, что жить в действительно свободном обществе лучше, чем в обществе, построенном на рабстве и лжи. Однако странник прекрасно осознает, что невозможно насильно освободить тех, кто не желает быть свободным. Это приведет к тому, что люди с удовольствием отдадут свою свободу в руки очередного тирана, а диктатура (пролетариата, фюрера или закона) — это пройденный этап. Общество неизбежно будет становиться более раскованным и свободным, и не надо подгонять его сверх необходимого. Странник всей своей жизнью показывает людям, что значит быть свободным. Если кто-то захочет последовать его примеру, честь им и хвала. Упрямцы же останутся во мраке, туда им и дорога. Странники живут, как хотят, и позволяют жить другим, как им угодно.

Сейчас всякого рода бродяг, мягко говоря, недолюбливают. Когда-нибудь в будущем странников попытаются запрячь в телегу общества, чтобы они тянули ее вперед в очередное «светлое будущее», и тогда, я думаю, случится подлинное противостояние между странниками и обывателями. От странников потребуют доказательств их существования, их дружественности по отношению к обществу, их полезности и их равенства с обывателями. Я вижу три возможных варианта развития событий. Во-первых, странники могут согласиться со всеми требованиями, встроиться в структуру общества и изменять ее изнутри. Во-вторых, странники могут пойти на открытую конфронтацию с обществом и попытаться разрушить его, после чего создать иной государственный строй. И, в-третьих, странники могут проигнорировать общество. Последний вариант кажется мне наиболее вероятным.

Странники не составляют групп (организаций, сект), поэтому у них нет представителей, имеющих право говорить за всех странников. Обществу просто не с кем вести переговоры. Каждый странник решит для себя сам, что ему делать. Мало кто из странников хочет тратить свое драгоценное время на «просвещение» народных масс и политическую возню. Странники свободны от общества. Им наплевать на людей и государства. При любом, даже самом неблагоприятном раскладе странник ничего не выиграет и ничего не проиграет.

Странники жили и развивались при инквизиции и тирании, на Востоке и на Западе, в крупных городах и мелких поселках, они были белыми и черными, мудрыми и глупыми, им подчинялась наука и магия, на них охотились и их почитали, где-то их считали рабами, в иных землях им молились словно богам, они создавали и разрушали религии, люди шли за ними и против них, их пытались убивать или перетащить на свою сторону, над ними смеялись и их боялись, они жили в прошлом и будут жить в будущем, и никто не в силах понять, какими они были и какими они будут. Ничто не вечно. Но пока есть хотя бы один человек, истово верящий в непреодолимые границы, будет и другой человек — тот, кто перешагивает через эти границы с улыбкой на лице. Свобода против страха, сила против надежды, знание против веры, разум против глупости, Я против «мы». Там будет звучать смех странника, убивающий одних и оживляющий других.

Вообрази огромный город, закованный в сталь и бетон. По серым улицам мимо серых домов ходят серые люди в одинаковой серой одежде. Они всегда спешат и всегда опаздывают, оттого их лица мрачны, а сердца — выжжены скукой. Они не видят ничего, кроме серых стен и заборов, и даже небо над их головами серое от однообразных облаков, плывущих к серому горизонту. Эти люди похожи друг на друга как две капли воды. Отцы превращают в свои копии сыновей, матери — дочерей. Их души пусты, их мысли скроены по единому шаблону. Они не знают другой жизни, поэтому считают себя свободными и счастливыми. Все в их жизнях подчинено строгому распорядку, каждый поступок, каждый жест. Распорядком предусмотрены даже некоторые «нарушения распорядка». И вот однажды сквозь сплошную пелену туч прорвался тонкий луч солнечного света и осветил лицо ребенка, стоящего на перекрестке серых одинаковых дорог, и ребенок засмеялся. Луч тут же погас, но смех ребенка не умер. Он все еще здесь, слышите?