Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2013/10/18/вера-в-человека/

I. Две картины

Под сомнение всегда следует ставить самые очевидные вещи. Неочевидное подозрительно для пыткого ума и, как следствие, всегда остается на периферии сознания, не составляя при этом его неотъемлемой части. Скажем, вера в существование души на протяжении долгого времени вызывает споры в силу своей недоказуемости. Люди, убежденные в том, что обладают душою, заняли подобающее им место подозреваемых и подвергаются допросу со стороны тех, кто отказывается принимать за чистую монету древние тексты и мифы.

Душа в данный момент представляет собой не суть человека, но предмет дискуссии. О ней часто говорят «моя душа», даже не задумываясь над вопросом «что значит моя?». Какому «мне» может принадлежать душа, если я и есть она? Именно здесь мы и натыкаемся на некую очевидность, которую воспринимаем как непреложную истину, не требующую не только доказательств, но и минимальной рефлексии. Речь идет, разумеется, о существовании этого самого «Я», которому может принадлежать душа и все прочее.

Вера в существование индивидуальной личности по-прежнему влияет на повседневную жизнь миллиардов людей на нашей планете. Человеку свойственно считать, будто его сегодняшние ценности и образ мысли оставались неизменными на протяжении всей истории, и наши далекие предки мыслили и ощущали себя точно так же, как и мы. По крайней мере, в исторических фильмах и книгах мы наблюдаем именно такую картину. Однако если мы возьмемся исследовать происхождение таких понятий как «личность», «индивид», «свобода», «норма», «безумие» или «ребенок», то очень быстро выясним, что они появились относительно недавно, всего каких-нибудь 300-500 лет назад на ограниченной территории западной цивилизации.

В другие времена и в других культурах люди оперировали совершенно иными понятиями для обозначения своего существования и восприятия окружающей действительности. Генезис этих терминов подробно описан в специальной литературе, поэтому нет необходимости пересказывать ее здесь, тем более что современный человек не любит много читать. В качестве наглядной иллюстрации своей мысли я приведу две картины из разных культур и исторических эпох, демонстрирующих принципиальное различие в понимании человеческой природы.

Первая картина принадлежит кисти прославленного китайского живописца Го Си, жившего в 11 веке, и называется «Деревня на высокой горе». Нужно приложить определенные усилия, чтобы отыскать на ней всех человеческих персонажей, которые никоим образом не составляют главную тему данного произведения. Человек на картинах Го Си вплетен в ткань бытия, являясь таким же элементом пейзажа, как горы и деревья — не важнее их, но и не уступая им по значимости. Картина необычайно хорошо сбалансирована, поэтому в ее композиции нет гипертрофированных частей, которые мы постоянно вынуждены наблюдать в западном искусстве. Человек здесь меньше, чем горы и деревья, но больше камней и веток. Если мы мысленно уберем какой-нибудь элемент, например, лодку или мост, человеческие фигурки попросту повиснут в пустоте, нарушив общую гармонию. Именно это и произошло в западной живописи.

«Джоконда» Леонардо Да Винчи является самой известной картиной в мире быть может потому, что она представляет собой наглядное воплощение нашей веры в существование личности и индивида. Ее можно назвать символом нашей веры в красках. Мы видим огромную фигуру женщины, занимающей центральное положение на полотне, и подавляющей все остальные его элементы. Именно на ней автоматически сосредотачивается все внимание зрителей. Фон здесь не играет особой роли, мало кто способен по памяти его описать. Если убрать задний план, это никак не отразится на Моне Лизе. Она оторвана от окружающей ее действительности и прекрасно может обойтись без нее, чего нельзя сказать о живых людях. Мы видим настоящий памятник антропоцентризму, доведенный до полного абсурда. Если Джоконда исчезнет с полотна, оно попросту перестанет существовать. Но если исчезнет один из человеческих персонажей с картины Го Си, она ничуть от этого не пострадает. В реальности все так и происходит: люди рождаются, живут и умирают, а горы продолжают возвышаться над суетой человеческого мира.

Да Винчи уничтожает гармонию, помещая Мона Лизу в центр и тем самым возводя человека в ранг абсолютной и наивысшей ценности, в некое надмирное существо, которое не ест, не пьет, не дышит, но существует в полной изоляции от прочих элементов реальности. На наших глазах возникает иллюзия существования человека, как некой «вещи в себе», отличной от всего прочего. Весь мир становится фоном для людей — второстепенной декорацией, которую можно кромсать как угодно, подстраивая ее под свои нужды. Разрушительный потенциал этой философии в полной мере проявил себя в наши дни, когда экологические проблемы, вызванные неуемным потреблением, грозят массовым вымиранием всему живому на Земле. Таков закономерный итог веры людей в собственную значимость, предсказанный задолго до нашего рождения.

II. Разоблачение Ницше

В конце 19 века Фридрих Ницше разоблачил эту безумную веру людей в собственное изолированное существование. В «Воле к власти» он писал: «Нам необходимы «единицы», чтобы иметь возможность считать, но это не даёт нам права предполагать, что такие единицы действительно существуют. Понятие единицы мы заимствовали у нашего «я» — старейшего из членов нашего символа веры. Если бы мы не считали себя единицами, мы никогда не сумели бы образовать понятия «вещи». Теперь — довольно поздно — мы убедились с полной ясностью в том, что наша концепция понятия «я» не может ни в каком случае считаться гарантией реального единства». За нагромождением существительных, которые, будучи оторванными от реальности абстракциями, создают иллюзию существования якобы обозначаемых ими предметов, Ницше увидел напряженное отношение динамических количеств или потоки, пропущенные через желающие машины, если говорить языком Делеза и Гваттари.

Заигравшись с терминами человек разучился видеть изменчивость, непостоянство и текучесть окружающего мира. Река не есть предмет, но течение воды, ежесекундно меняющееся на всем своем протяжении. Дерево не есть вещь, но процесс роста и поглощения питательных веществ из почвы. Человек не представляет собой некую данность, но является конгломератом множества синхронизированных процессов дыхания, окисления, пищеварения, старения и прочих. Для того, чтобы назвать этот изменчивый поток, более похожий на ветер, чем на камень, неизменной данностью, обладающей свойством постоянного существования, нужно отбросить невероятное количество фактов, заменив их одной единственной иллюзией — безосновательной и бессмысленной верой в неизменность собственного «Я» (см. О Пустоте).

В конечном итоге все сводится к господствующим в массовом сознании доктринам. Готов поспорить, что изрядное количество читателей, увидев картину Го Си, первым делом неосознанно стали искать на ней смысловой центр — некую главную точку, вокруг которой строится вся композиция. Однако Го Си мыслил иначе, и его картина служит наглядным примером двух в общем-то несложных для понимания идей: во-первых, наш образ мысли не является единственным и, во-вторых, вовсе не обязательно, чтобы он был истинным. Мало того, проблемы современной западной цивилизации показывают, что в нашем мышлении присутствуют фундаментальные ошибки, способные в недалеком будущем привести к планетарной катастрофе. И вовсе не факт, что породившее эти проблемы мышление сможет самостоятельно их решить. Во всяком случае, до сих пор любое решение лишь усугубляло ситуацию, а распространение западного образа мысли на иные культуры и страны делает его доминирующее положение настолько угрожающим, насколько может быть опасным любая монополия или тоталитарное единомыслие.

Наша вера в личность и в существование собственного «Я» имеет во многом христианские корни. В истории западной цивилизации именно христианство возвело человека в ранг абсолютной ценности и одновременно источника греха. Согласно христианскому учению каждый несет индивидуальную ответственность за свои поступки перед Богом и никаким образом не может избавиться от этой ноши. Постхристианская эпоха впитала эту веру в значимость индивида, отбросив уравновешивающий ее догмат о первородном грехе, согласно которому зло явилось в мир через человека, чтобы осквернить или даже разрушить божественное творение. В монотеистических религиях, например в исламе, мы так же обнаруживаем строгий запрет на ростовщичество, составляющее суть современной экономической системы, разрушающей биосферу.

Разумеется, писавшие Библию или Коран люди вовсе не думали об экологических проблемах Байкала или об обнаглевших воротилах с Уолл-стрит, однако каким-то невероятным чутьем они смогли проникнуть в корень проблемы и попытались решить ее с помощью ретрансляции в массы «божественных откровений». Эти ограничивающие неуемный рост индивидуализма запреты были отброшены, и его величество Прогресс двинулся вперед семимильными шагами, оставляя после себя горы трупов и выжженные пустыни. Родившееся в его чреве общество потребление стало апофеозом человеческих заблуждений и веры в собственную наивысшую ценность. (см. Массовая культура) Не вдаваясь в абстракции, ограничусь лишь одним показательным примером: компания Microsoft потратила почти два миллиарда долларов на рекламную кампанию Windows 8. Два миллиарда долларов было выброшено на то, чтобы создать у людей иллюзию нужности операционной системы, новые функции которой большинству потребителей никогда не понадобятся.

Общество спектакля готово тратить колоссальные суммы на проведение Олимпиад и других спортивных зрелищ, но не способно построить очистные сооружения, чтобы защитить Байкал от канализационных стоков и отходов целлюлозно-бумажного комбината. И работники комбината, и лесорубы, вырубающие Амазонку, оправдывают свои действия тем, что им нужно кормить детей, как будто неумение пользоваться презервативами дает индульгенцию на любые действия в независимости от их последствий. Охранникам Освенцима и карателям СС тоже надо было кормить своих детей, однако сегодня подобный способ заработка отчего-то считается неприемлемым, в отличие от тотального экологического самоубийства.

III. Две сутры

На Востоке вопрос существования человека со всеми сопутствующими проблемами, описанными выше, был решен еще в глубокой древности. В этом отношении интерес для нас представляют две буддийские сутры, а именно «Сутра о признаках отсутствия вечной души» и «Сутра о Совершенной Мудрости, рассекающей тьму невежества, как удар молнии» более известная как «Алмазная сутра». Предельно упрощая, можно сказать, что вера в существование собственного нетленного и неизменного «Я» является в буддизме главным «грехом» и источником всех омрачений и желаний. Спустя две с половиной тысячи лет после Сиддхартхи Гаутамы эта мысль была сформулирована более кратко и емко: «Нет человека — нет проблемы», однако данный афоризм следует немного уточнить и переформулировать следующим образом: «Нет веры в человека — нет проблемы».

О чем идет речь? В первой сутре Будда, не опираясь ни на какие метафизические первоосновы, которые могут быть с легкостью отброшены, как это произошло с Богом в западной культуре, подвергает скрупулезному анализу самого человека и приходит к выводу, что в человеке нет ничего вечного и нетленного, что имело бы наивысшую ценность, превосходящую все прочие. «О, подвижники, — обращается Будда к своим первым последователям, — благородные ученики — это те, кто не занят больше ни заботами и чувствами живого тела, ни его ощущениями, ни представлениями, ни силами и влияниями прежних деяний, ни сознанием. Те, кто избавился от привычных привязанностей, становится свободным от страстей и желаний». День произнесения этой проповеди считается моментом начала распространения буддизма.

Тема отсутствия самости была развита Просветленным в «Алмазной сутре», считающейся основополагающим текстом раннего буддизма и необычайно популярной в странах распространения Махаяны. В этой сутре Будда демонстрирует ученикам принципиально иной способ мышления, в котором отсутствуют такие понятия как самость, существо, душа и личность, практически недоступный современному западному человеку, привыкшему оперировать различиями между «добром» и «злом», «хорошим» и «плохим», «приятным» и «неприятным», «согласием» и «отрицанием», «дорогим» и «дешевым» и т. п. Будда говорит о преодолении понятийного мышления, разделяющего мир на «Я» и все остальное, на центральный субъект и объекты фона, что мы наблюдаем на полотне Да Винчи и чего не видим на картине Го Си.

Само освобождение из терминологической темницы Будда описал так: «По вступлении на стезю просветленных существ должно осознать следующее: мне нужно избавит все существа от индивидуального существования для мира нирваны. Но и после освобождения существ нет ни одного освобожденного существа. Если у бодхисаттвы возникает понятие «существо», то нельзя говорить, что он бодхисаттва. Так же нельзя называть бодхисаттвой того, у кого возникают понятия «живая душа», «отдельная личность». Почему же? Нет дхармо-частицы под названием «вступление на стезю просветленных существ».

Таким образом, во всех основных мировых религиях присутствуют встроенные ограничения на неконтролируемый рост индивидуализма и потакание желаниям, которые способны превратить человечество в вечно голодную саранчу, пожирающую все на своем пути ради иллюзии удовлетворения (см. Кризис пустоты) . Однако в эпоху промышленной революции этот образ мысли был отвергнут под благовидным предлогом улучшения качества человеческой жизни, победы над голодом и достижения всеобщего счастья и благоденствия. Нетрудно заметить, что ни одна из этих целей так и не была полностью достигнута. Действительно, современный человек живет во многом лучше, чем его предки, однако его постоянно терзает не только страх потерять накопленное, но и желание получить еще больше, которое никогда не будет полностью удовлетворено. Зажатый в тиски между страхом и желанием сегодняшний человек представляет собой намного более печальное зрелище, нежели Сократ, воскликнувший однажды: «Как много вокруг вещей, которые мне не нужны!», или Диоген, который в ответ на предложение Александра Македонского исполнить любое его желание, попросил царя не загораживать ему солнце.

Победа над голодом так же не стоит на повестке дня. В день выхода последнего айфона в мире погибло голодной смертью около тридцати тысяч человек, как впрочем и во все предыдущие дни. Никто из купивших новый смартфон взамен устаревшей прошлогодней модели не просто не знает этого, но и всеми силами старается не знать. Вот так, под звон кассовых аппаратов, и умирает иллюзия ценности человеческой жизни, провозглашенная западной цивилизацией в качестве новой догмы эпохи гуманизма. О достижении всеобщего счастья в ситуации, когда людей едва ли не насильно заставляют желать новых вещей и страдать из-за того, что они не могут себе их позволить, или беспокоиться о невыплаченных кредитах, вообще говорить не приходится. Самодостаточные счастливые люди экономически невыгодны, поэтому все силы современного общества брошены на производство желающих машин, не способных даже к минимальной рефлексии.

Является ли учение Будды бесспорной истиной — вопрос во многом полемический и к теме данной статьи отношения не имеет. Важно другое: рост интереса к буддизму в западных странах на фоне постепенного загнивания дискредитировавшего себя всеми возможными способами католичества, показывает, что не все готовы тратить свою жизнь на бездумную беготню между работой и ближайшим супермаркетом. Чем сильнее пропаганда потребления давит на людей, тем больше у них возникает сомнений в правильности избранного курса, и тем больше из них выбирают иные пути и иные способы мышления. Если из кажущегося несокрушимым здания вытаскивать по кирпичику, то оно рано или поздно рухнет, и никакие иллюзии не смогут остановить его окончательного падения.