Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2011/02/08/философия-безнравственности/

Многие сегодня уверены, что мы живем в эпоху беспрецедентного упадка морали и нравственности. Люди, не сумевшие найти место в изменившемся обществе, предпочитают обвинять в своих неудачах окружающих, а не самих себя — собственную лень и глупость. Апокалиптические настроения снова в моде, и все чаще раздаются голоса, призывающие нас вернуться назад к «традиционным ценностям», которые каждый понимает по-своему: христиане говорят о библейских заповедях, неоязычники пытаются возродить веру предков, антиглобалистам же милее всего обособленные национальные культуры, «безжалостно уничтожаемые» мировой рыночной системой. Будущее пугает, поэтому прошлое кажется все более привлекательным и манящим. Наркомания, проституция, гомосексуализм — во всем видятся знамения наступающего конца света. Здесь происходит обычное смешение трех совершенно разных понятий: конец западной цивилизации — это еще не конец всего человечества, а полное уничтожение человечества — это еще не конец света. Но тем, кто не желает меняться, чтобы соответствовать новым условиям, которые диктует жизнь, хочется верить, что их личная смерть будет общей для всех, а разрушения — тотальными и необратимыми. Отсюда происходит болезненный интерес ко всякого рода катастрофам и стихийным бедствиям. Таким образом суицидальные настроения переносятся на всю Вселенную: «Мне не нравится моя жизнь, значит этот мир плох и несправедлив, а несправедливость должна быть наказана смертью — смертью всех живых существ, которым безразличны мои страдания». Такова логика маргинального сознания, не способного освободится от устаревших догм и представлений. Любое изменение сложившегося порядка оно воспринимает как предвестие глобальной катастрофы, в которой погибнет весь мир, хотя по-настоящем мир умрет лишь в тот момент, когда перестанет меняться.

Всякий раз, когда кто-нибудь заводит разговор о закате западной цивилизации, я вспоминаю Древнюю Индию шраманского периода, когда традиционная религия брахманов оказалась неспособна удовлетворить духовные потребности меняющегося на глазах индийского общества. Упадок брахманизма ознаменовался необычайным расцветом всевозможных философских и религиозных школ. Похожие тенденции можно обнаружить в современной России: православие дискредитировало себя всеми возможными способами, и люди потянулись к альтернативным религиозным практикам, которые смогли бы утолить их духовную жажду, что жутко не нравится представителям духовенства, присвоившим себе право определять что «хорошо», а что «плохо» для целого народа.

Шраманский^[1] период датируется I-м тысячелетием до н.э. В это время в Индии начала зарождаться городская цивилизация и появился своеобразный «средний класс», испытывающий потребность в новых более универсальных идеологиях. Мировоззрение брахманизма с его представлениями о незыблемости границ между кастами, архаическими ценностями и ритуалами был поставлено под сомнение новыми мыслителями в многочисленных открытых дискуссиях по мировоззренческим проблемам. Так 2500 лет назад в Индии началась эпоха гласности и плюрализма, до которой Россия «доросла» лишь при Горбачеве, но так и не вступила в нее в полной мере. Даже сейчас свобода слова остается для многих россиян непозволительной роскошью, а цена за свободное выражение своего мнения в отношении политических лидеров и религиозных организаций бывает порой слишком высокой.

Индийские мыслители шраманского периода поставили под сомнение саму значимость нравственных деяний. Особенно ярко это проявляется в учении адживика^[2] Пурана Кассапы. В «Саманнапхала-сутте» Палийского канона мы находим такие его слова, обращенные к царю, задавшему вопрос о пользе аскезы: Великий царь, когда человек действует или побуждает действовать, калечит или побуждает калечить, мучает или побуждает мучить, несет горе или побуждает нести горе, изнуряет или побуждает изнурять, приводит в трепет или побуждает приводить в трепет, уничтожает живое или берет то, что не дано ему, врывается в дом, уносит награбленное, совершает воровство, стоит в засаде у дороги, идет к чужой жене, говорит ложь — делая так, он не совершает зла. И пусть диском с краями острыми, как бритва, он сделает живых существ на этой земле одним месивом из мяса, одной грудой мяса — такое действие не будет злом и не даст приращения зла. И пусть он пойдет по южному берегу Ганга, убивая или побуждая убивать, калеча или побуждая калечить, мучая или побуждая мучить, — эти действия не будут злом и не дадут приращения зла. И пусть он пойдет по северному берегу Ганга, подавая или побуждая подавать, совершая жертвоприношения, — эти действия не будут добром и не дадут приращения добра. От подаяния, самообуздания, воздержанности, правдивости не будет добра или приращения добра.

На тот же вопрос материалист Аджита Кесакамбала ответил царю так: Великий царь, нет подаяния, нет жертвоприношения, нет возлияния, нет созревшего плода добрых и злых действий, нет этого мира, нет другого мира, нет матери, нет отца, нет самопроизвольно родившихся существ, нет в мире отшельников и брахманов, находящихся на надлежащем пути и в надлежащем расположении духа, которые, познав и увидев собственными глазами и этот мир, и другой мир возглашают истину. Этот человек состоит из четырех великих элементов, и когда исполняется его срок, то земля из него возвращается и входит во всю совокупность земли, вода возвращается и входит во всю совокупность воды, огонь возвращается и входит во всю совокупность огня, воздух возвращается и входит во всю совокупность воздуха, жизненные способности соединяются с пространством. Вот четверо людей и носилки — пятые: взяв умершего, они идут до его места сожжения и произносят слова о нем. А там остаются серые кости и в конце подношения пепел. Подаяние — это угнетение глупцов, и те, которые проповедуют пользу от него, ведут пустую, лживую болтовню.

Свой ответ дал выдающийся философ-атомист той эпохи Пакуда Каччаяна: Великий царь, эти семь элементов никем не созданы, и их не побуждали создать, не сотворены, и их не побуждали сотворить; они бесплодны, стоят как на вершине, установлены прочно как столп. Они не движутся, не изменяются, не вредят друг другу, не причиняют друг другу счастья или несчастья, или счастья и несчастья. Каковы же эти семеро? Элемент земли, элемент воды, элемент огня, элемент воздуха, счастье, несчастье и седьмой — жизнь. Эти семь элементов не созданы, их не побуждали создать, не сотворены, их не побуждали сотворить, они бесплодны, стоят как вершина, установлены прочно, как столп. Они не движутся, не изменяются, не вредят друг другу, не причиняют друг другу счастья или несчастья, или счастье и несчастье. Нет здесь убивающего, или побуждающего убивать, слушающего или побуждающего слушать, сознающего или побуждающего сознавать. И когда кто-нибудь рассекает острым мечом голову, то никто никого не лишает жизни — просто меч проникает в промежуток между семью элементами.

Ответ детерминиста Маккхали Госалы был таким: Великий царь, нет причин, нет основания для осквернения существ — без причин, без основания оскверняются существа. Нет причин, нет основания для очищения существа без причины, без основания очищаются существа. Нет своего действия, нет человеческого действия, нет силы, нет усердия, нет человеческой мощи, нет человеческого стремления. Все существа, все живое, все рожденное, все творения лишены власти, лишены силы, лишены усердия, претерпевают изменения под воздействием судьбы, общения, собственной природы и испытывают счастье или несчастье, будучи разделены на шесть разновидностей. Существует четырнадцать сотен тысяч главных видов рождения и шестнадцать сотен других, и еще шестьсот других; пятьсот видов действий, и еще пять действий: и три действия, и одно действие и половина действия и… восемьдесят четыре сотни тысяч великих периодов, в течение которых и глупцы, и мудрые, странствуя, переходя, из одного существования в другое, положат конец страдания. И здесь не следует полагать: «Благодаря этому нравственному поведению, или обрядам, или подвижничеству, или целомудрию я или дам созреть не созревшим плодам своих действий, или, постепенно обретая созревшие плоды действий, освобожусь от них», ибо это не так — счастье и несчастье словно отмеряны меркой, и переходу из одного существования в другое положен предел; нет ему сокращения или расширения, нет увеличения или уменьшения. И подобно тому, как брошенный клубок нити разматывается, насколько способен разматываться, также точно и глупцы и мудрые, странствуя и переходя из одного существования в другое, положат конец страданию.

Агностик Санджая Белаттхипутта ответил царю следующими словами: Если бы ты спросил меня: «Другой мир существует?» и я считал бы, что другой мир существует, то я объяснил бы, что другой мир существует. Но я не считаю этого. Я не считаю так. Я не считаю иначе. Я не считаю, что нет. Я не считаю, что неверно, что нет. Если бы ты спросил: «Другой мир не существует?», и я считал бы, что другой мир не существует, то я объяснил бы, что другой мир не существует. Но я не считаю этого. Я не считаю так. Я не считаю иначе. Я не считаю, что нет. Я не считаю, что неверно, что нет. Если бы ты спросил меня: «Другой мир и существует и не существует?», и я считал бы, что другой мир и существует, и не существует, то я объяснил бы, что другой мир и существует, и не существует. Но я не считаю этого. Я не считаю так. Я не считаю иначе. Я не считаю, что нет. Я не считаю, что неверно, что нет. Если бы ты спросил меня: «Другой мир ни существует, ни не существует?», и я считал бы, что другой мир ни существует, ни не существует, то я объяснил бы, что другой мир ни существует, ни не существует. Но я не считаю этого. Я не считаю так. Я не считаю иначе. Я не считаю, что нет. Я не считаю, что неверно, что нет…

Несмотря на широкое распространение подобных имморалистических философий, Индия отнюдь не исчезла как государство, и никакой «конец света» для нее так и не наступил. Об этом следует помнить всякого рода мракобесам, которые под предлогом «сохранения России» выступают за введение жесткой цензуры, преподавание закона божьего в школах и всевозможное насилие над культурой и наукой вроде погромов художественных выставок и ограничений на исследования в области клонирования. Ход человеческой мысли можно замедлить, но его нельзя остановить и повернуть вспять. Благодаря открытым дискуссиям на различные темы, в ходе которых определялась ценность и жизнеспособность философских и религиозных систем, Индия внесла существенный вклад в развитие мировой культуры и продолжает успешно развиваться. Остается только надеяться, что современное российское общество, пережившее темные века поповского произвола и насилия над разумом, последует примеру этой великой страны и ее мудрецов.