Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2007/06/20/рождение-странника/
 

Очищение

Появление странника не есть процесс биологический, социальный или интеллектуальный. Странник рождается из собственного насущного желания странствовать, то есть существовать в качестве странника. Это акт воли, а не пассивное приятие данности. Странствие — не дар свыше или генетически заложенная предрасположенность. Странствие — это процесс очищения, освобождения, раскрепощения ума и духа. Невозможно быть странником, можно только непрерывно им становиться.

Становление странника берет начало в поиске себя. Обычные люди чувствуют себя неполными, неполноценными, поэтому они ищут вовне нечто такое, что заполнит их внутреннюю пустоту. Это может быть любовь, власть, материальные блага или произведения искусства. В отличие от них странник полон изначально. Это целостная личность, не имеющая внешних точек концентрации или зависимости. Странник не ищет славы или богатства. Для полноценного комфортного существования ему не нужны внешние стимуляторы. Правда, странник не всегда осознает это. Иногда он мечется, ищет, страдает, но, в конце концов, приходит к состоянию равновесия. Странник равен самому себе, каким он хочет быть.

Первотолчком осознания себя в качестве странника становится поиск себя. Кто я? Что я здесь делаю? Чего я хочу? Все ответы на эти вопросы, которые предлагает страннику общество, не удовлетворяют его. Общество определяет не осознавшего собственной сущности странника как часть себя, то есть некоторых групп в своем составе. Однако странник не хочет быть «одним из множества», человеком из толпы. Подобное самоопределение неприемлемо для него. Он желает быть самим собой, но кто же он такой? Кто он сам по себе, вне толпы, в своем одиночестве? Так впервые звучит слово «странствие». Это слово похищает внимание странника, он, быть может, впервые в жизни чувствует под ногами твердую почву. Путь странствия лежит перед ним, осталось только раскрыть глаза и сделать первый шаг. Что может быть проще? Что может быть сложнее?

Разумеется, вся информация о странствии в средствах массовой информации является откровенной рекламой. Путешествие и странствие — это не одно и то же. Можно объехать весь мир и все равно остаться тем же самым человеком. Но можно отправиться в странствие и измениться до неузнаваемости, оставаясь при этом дома. Когда меняемся мы, меняется наше восприятие, а значит и окружающий нас мир. И тогда дом перестает быть домом, друзья превращаются в незнакомцев, а путники на дороге — в по-настоящему родных людей.

Конечно, те бродяги, которые шатаются по улицам и Интернету без всякой видимой цели не могут вызвать у потенциального странника даже смутного чувства родства. Но нельзя не признать, что жизнь в странствии из забытой точки А в неведомую точку Б выглядит для странника более приемлемой, чем однообразное кружение между домом и работой. В самой идее бродяжничества, бегства из дома, пренебрежения к установленным государствами границам есть нечто такое, что приковывает внимание потенциального странника.

Происходит следующая вещь: сравнивая собственную реакцию на информацию подобного рода и реакцию окружающих людей, странник приходит к выводу, что их реакции существенно различаются. Сообщение о нарушении любых границ, как юридических или моральных, так и биологических, например границы между жизнью и смертью, вызывает у окружающих дискомфорт, в то время как странник реагирует на это с искренним интересом. Смерть — не трагедия, «трагедией» является жизнь, прожитая в страхе перед неминуемой смертью. Странник обнаруживает некоторое сходство между собой и идейными бродягами, которые плевать хотели на все условности мира обывателей. Эти люди пробуждают в нем интерес. Странник собирает информацию, пытается наладить контакты. В конце концов, он находит людей, которые воплощают в себе придуманный им образ странника. Потенциальный странник знакомится с ними и… разочаровывается в них. В основном это агрессивные, неуравновешенные личности, с кучей проблем и комплексов, поставившие перед собой цель стать пугалом для обывателей. Для странника это неприемлемо. Он видит бессмысленность их шатаний по миру и громких заявлений о своей подлинной свободе. Ни то, ни другое не пробуждает в страннике внутреннего отклика. Он понимает, что такие «странники» ему не нужны. Они ничего не могут ему дать, он не может взять от них ничего полезного для себя.

Впрочем, странник сохраняет интерес к некоторым внешним атрибутам этих самозванных «странников», таким как, например, самостоятельность, наплевательское отношение к обществу, образ одиночки. Само по себе это не приносит пользы, хотя подобное поведение позволяет страннику чувствовать себя лучше, чем обычно, когда ему приходится надевать приемлемые в обществе маски, чуждые ему по сути. Маска бродяги ближе его духу, но не есть сам его дух. Можно сказать, что дух странника невозможно выразить в чужеродных ему формах. Единственной формой, пригодной для выражения личного духа странника, является само странствие и ничто другое.

Свет обыденного существования вызывает отвращение, и странник жаждет тьмы. Ночью многие вещи выглядят иначе, чем днем. В темное время суток, когда большинство людей спят, и их мысли и желания перестают оказывать давление на личность странника, ему легче думается и свободней живется. По ночам неоформившийся странник размышляет о своем месте в мире, о смерти, о невозможности что-то изменить. Это гремучая смесь из агрессивной и депрессивной реакций на мир. Энергия, пробуждающаяся в нем, не имеет четкого направления и поэтому замыкается на себя, порождая непрерывную рефлексию.

Быть может странник пытается встроиться в структуру общества, придумывает себе образ, который не вызывал бы отторжения у большинства. Ему это удается, но не до конца. Его выдает нежелание посвящать окружающих в подробности своей жизни. Он предпочитает слушать о других, а не болтать о себе. Это вызывает некоторое раздражение. Разумеется, странник может придумать себе биографию, однако он считает ниже своего достоинства юлить и выкручиваться. Общественный стиль жизни неприятен страннику. Он хочет быть, а не только казаться. Это трудно.

Основная ошибка, которую совершает странник на этом этапе, заключается в том, что он начинает считать окружающих глупее себя. Даже если он не заявляет это открыто, люди чувствуют подобное к себе отношение по косвенным признакам. Например, с странником совершенно бессмысленно говорить о моде, компьютерных играх или очередной голливудской сплетне. Он слишком далек от тревог и проблем обыкновенных людей. Странник уже начинает понимать, что время его ограничено, и не тратит его на погоню за шмотками, уничтожение компьютерных монстров и коллекционирование фотографий любимого исполнителя. Время — проголодавшийся гость, который приходит без приглашения и съедает всё без остатка.

Странник продолжает существовать в обществе, однако не приемлет общество внутри себя. Это противоречие приводит его к одиночеству, как к единственной приемлемой форме существования. Люди утомляют странника. Он не находит среди них ни собеседников, ни слушателей. В обществе странник окружен прочной стеной непонимания. Его мнение, идеи, понимание вещей и явлений не совпадает с общепринятой картиной мира. Он не бунтует, как большинство подростков. Просто для него общественные правила игры и авторитеты не имеют никакого значения. Он смотрит на мир с иной точки зрения, которую некоторые называют эгоизмом, вкладывая в это слово негативный смысл. Несомненно, странник является эгоистом, худшей и опаснейшей для общества разновидностью эгоиста. Его эгоизм подчинен не сиюминутным желаниям и порывам. Присущие большинству людей желания общество худо-бедно научилось удовлетворять, становясь, таким образом, незаменимым для людей. Странник подчиняет эгоизм собственным целям, исключая общество из этой цепочки и неся тем самым угрозу устоявшемуся порядку. Его цели также отличны от тех, что ставят перед собой люди. Страннику невозможно навязать культ богатства и успеха, чтобы потом заставить его потратить всю жизнь на достижение иллюзорного счастья. Ценность подобного счастья для странника мизерна. Эгоизм — это не алчность или агрессия, это, прежде всего, себялюбие, то есть любовь к себе. Обычные люди в глубине души ненавидят самих себя и проецируют эту ненависть на окружающих. Странник любит себя таким, каков он есть, и еще больше таким, каким он желает стать.

Страннику чужды так называемые «общечеловеческие ценности». Он не стремится обзавестись семьей, не испытывает никаких чувств по отношению к стране, в которой родился, не принимает религию родителей, не стремится «жить не хуже других». Он ежедневно наблюдает, как эти «ценности» внедряются в умы миллионов, сковывая их и подчиняя «интересам большинства» к неоспоримой выгоде политиков и финансовых воротил. Странник ходит среди людей, словно среди могил, и видит смерть разума в пустых глазах. Любые попытки разбудить их равносильны попытке разбудить мертвецов.

И вот тут странник понимает, что все эти люди, какими бы жалкими и несчастными они не казались на первый взгляд, на самом деле счастливы, как могут быть счастливы только животные на ферме. Им не нужно ни о чем думать, ничего искать, ни в чем сомневаться. Их мир прост и понятен: люби «свою» родину, молись «своему» богу, ненавидь «своих» врагов, на которых укажет тебе государство, покупай рекламируемые товары, заведи семью и детей, ходи на рыбалку или смотри футбол по выходным, усердно работай, подчиняйся приказам и ни о чем не думай, — вот и весь нехитрый рецепт их рабского счастья. Такая жизнь неприемлема для странника, однако он понимает, что он не в праве лишать окружающих той малости, какую они имеют. Пусть будут счастливы в своем уютном мирке, страннику с ними не по пути. Отныне у него свой собственный путь.

Сотворение образов

«Хорошо бы знать, в чем именно этот путь заключается», — думает странник, оглядываясь по сторонам. Вокруг него процветает посредственность и жалкое довольство собой. Общество требует подчинения установленным правилам, позволяя некоторые вольности в мелочах. Странник довольно быстро понимает, что невозможно добиться независимости от общества, находясь в нем. Современный человек более зависим от государства, чем его предок, вышедший из эпохи рабства и крепостного права. Современному человеку нужно электричество, тепло, горячая вода, информация, комфорт, продуктовый магазин в двух шагах от дома, интернет и сотни других мелочей. Нынче кандалы сковывают не тело, но разум и душу. Некоторые подразумевают под свободой от общества обладание всеми вышеперечисленными благами без необходимости ежедневно ходить на работу, однако странник понимает, что подобный вид зависимости гораздо опасней, как, скажем, выпивка без похмелья. Это иллюзия свободы, которая исчезает при первом же отключении электричества или отопления. Так живет привилегированный класс рабов, но это не может быть целью странника. Там, где встречаются хотя бы два человека, незамедлительно возникает зависимость одного от другого. Бежать от людей в леса бессмысленно, просто надо планомерно, одна за другой, уничтожать свои зависимости от других, пока не останется ни одной. Впрочем, это всего лишь одно из средств для достижения цели, какой бы она ни была.

Странник продолжает искать ответы на свои вопросы. А вопросов у него великое множество, и первый из них: кто я? На данном этапе самоопределение представляется страннику необычайно важным. Сама жизнь в обществе заставляет самоопределяться. Критерием здесь могут выступать музыкальные предпочтения, раса, национальность, политические взгляды, уровень интеллекта. Странник ищет подходящую группу, и не находит ее. Постепенно сама идея группы начинает казаться ему ошибочной. Единственным выразителем интересов странника является сам странник. Он смотрит на мир и не видит в нем своего отражения. Есть отличные от него, но нет других таких же как он. Возле странника нет ни одного человека, которого он мог бы назвать своим другом или врагом.

Из-за невозможности самоопределиться странник приходит к пониманию того, что самоопределение не является чем-то обязательным, необходимым. Оно ограничивает возможности развития. Отказ от самоопределения («я есть странник») открывает новые горизонты («странствие — это я»). Самоназвание теряет всякий смысл, и первым ответом на вопрос «кто ты?» становится «я — это я». Подобное уравнение кажется бессмысленным всякому, кто привык отождествлять себя со своими интересами, мировоззрением, взглядами на мир. В действительности «я — это я», не уравнение, а неравенство, из которого проистекает потребность в развитии. «Являюсь ли я тем, кем себя считаю? — спрашивает странник и отвечает: — Нет, но я могу стать таким».

Странник создает свой образ не для окружающих людей, а для самого себя. После того, как образ создан, возникает желание воплотить его на практике. Воплощенный образ служит основой для следующего. Таким образом, жизнь странника представляет собой непрерывный акт самосотворения, то есть творения себя-из-себя. Но каков самый первый образ в этой цепочке? Что служит началом пути? Это зависит от информации, которой обладает странник, и от множества других факторов, таких, как наличие свободного времени, личных способностей, качества самой информации и силы воли.

Самый первый виртуальный образ странника содержит множество ошибок, пропусков, неточностей. Достигается он довольно быстро. Для этого страннику просто необходимо перестать жить так, как он пытался жить, подражая окружающим, отсечь ненужное, навязанное и сконцентрироваться на достижении поставленной задачи. Однако вскоре достигнутый образ становится «тесным». Страннику требуется дальнейшее продвижение, и тогда он понимает, что этих образов может быть бесконечное множество. Вместе с этим приходит понимание условности всех образов, их ненужности. Образы не цель и не средство, они служат зримым воплощением желания, стремление развиваться дальше. Ими измеряется пройденный путь, однако наступит время, когда образы станут не нужны. На первые образы странника оказывают влияния его страхи, фантазии, неосознанные желания. Прицел постоянно сбивается. Измышляя себе образы, странник учится прицеливаться.

На первых порах странник многому учится заново. Навыки, приобретенные в обществе, оказываются бесполезны. Общество учит выживанию в самом обществе, страннику же требуются знания и умения иного рода. Прежде всего, это умение мыслить самостоятельно. Не следует путать самостоятельное мышление с самой способностью мыслить. Мышление обычных людей проходит в установленных рамках и подчинено внушенным им установкам. Самостоятельное мышление свободно от предпосылок. В самостоятельном мышлении нет очевидных вещей. Любой старшеклассник выведет формулу E=mc², однако объяснить, почему “c” именно в квадрате, а не в кубе не сможет. Для самостоятельного мышления странника нет ничего доказанного, определенного и зафиксированного раз и навсегда. Почему именно так, а не иначе? Любое доказательство есть извращение ума. Доказательства лишь дают иллюзию знания, ложную уверенность в своих силах, которая ни к чему хорошему не приведет. Никому не приходит в голову доказывать факт собственного существования или существования Вселенной. Да и необходимо ли это?

Следует понимать, что привычная картина мира — это всего лишь картина, а не сам мир. Существует множество описаний Вселенной, и все они, рано или поздно, обнаруживают свою неполноту. Странник не занимается преумножением этих фантомов, он не строит предположений о том, что человек пока еще не в состоянии постичь. Во всяком случае, для странника это не более чем развлечение, как и создание собственной философии.

Странник понимает, что завтра он будет иначе воспринимать и понимать мир и созданная сегодня философия придет в негодность. Странник осознает, что устаревает все, кроме творческой силы. Чтобы не устареть самому, следует быть этой силой, но не придавать особого значения своим творениям. Творения — это то, что остается позади творца. Но странник не смотрит назад. У него нет на это времени. Однако на первых порах собственная философия необходима как инструмент для саморазвития. Она используется в качестве компаса, по которому странник ориентируется в выборе направления. Вокруг слишком много ненужной информации, слишком много тупиков и закоулков, из которых трудно выбраться.

На первых порах страннику трудно определиться. Поначалу приобретенная относительная свобода кажется абсолютной, однако вскоре наступает разочарование, и приходит понимание того, что свобода-от и свобода-для не одно и то же. Странник пытается определиться с направлением своего движения. Основной проблемой для него становится вопрос «куда?». Информации о возможных путях очень мало, либо она не удовлетворяет требованиям странника. Все вокруг с огромным удовольствием разбирают и анализируют прошлое, уделяя будущему не больше внимания, чем собственному затылку. Прошлое если и непонятно, то хотя бы предсказуемо, чего нельзя сказать о будущем. Эта непредсказуемость пугает многих, и чем свободней ум, тем больше ужасов он способен вообразить. Подобный подход не удовлетворяет странника. Он желает знать «куда?» и обязательно узнает, поскольку иного пути у него нет. Странник начинает охотиться.

Охота

В первую очередь странник охотится за информацией. Знания необходимы ему как воздух. Однако все его попытки разделить поступающую к нему информацию на полезную и бесполезную оканчиваются неудачно. Крупицы полезной информации разбросаны повсюду, их приходится искать и очищать от грязи. Постепенно в его голове складывается картина мира, отличная от общепринятой, более полная, более точная и, главное, более пригодная для жизни и развития. В нее входит понимание странником мира, общества, людской массы, отдельных индивидов, понимание своего места, целей и задач, определение путей их достижения, план действий, противодействий, вычисление грозящих опасностей и возможностей их избежания и много чего еще. Это карта путешественника. За пределами описанной местности лежат неведомые земли, в которых, по слухам, водятся всевозможные чудовища.

Странник ищет равновесие между познанием и самопознанием. Он открыт и одновременно недоступен. Он заглядывает в бездны и не боится, что бездны заглянут в него. Странник овладевает многими искусствами, недоступными пониманию людей. Прежде всего: странник ничего не отрицает. Странник не отрицает магию, астрологию, гадания, мистику, оккультизм и многое другое, о чем «образованные» люди предпочитают отзываться со снисходительной улыбкой. Значение имеет лишь практическая польза того или иного знания, все остальное — несущественно.

Как уже говорилось выше, странник избегает самоопределения. Это значит, что он не причисляет себя ни к скептикам, ни к атеистам, ни к анархистам, ни к сатанистам, ни к экстремистам, в том смысле, что не входит ни в одну из существующих нонконформистских групп или принимает в них лишь формальное участие. Странник не занимается навешиванием ярлыков и избегает ненужных посредников. Он мыслит не категориями истинности, ложности, добра, зла, престижа, глупости, знания, суеверий, а категориями пользы, разумности и эффективности. Странник опасен, ибо он, походя, разрушает кажущиеся вечными устои и догмы. Близкие люди в тайне ненавидят его, потому что знают: они бессильны причинить страннику вред, они не смогут его остановить даже убив его, они являются всего лишь пылью на его обуви, которую он с легкостью стряхнет, когда эта грязь надоест ему. Странник пребывает в коконе подсознательного страха, источаемого окружающими его людьми.

Однако странника не интересует мнение людей. Он не боится выглядеть в их глазах глупым, наивным, доверчивым или наоборот грубым, упрямым, непримиримым. Странник признает только продуктивное действие, остальное его не волнует. Для того чтобы действовать эффективно, ему не нужны восторженные или насмерть перепуганные зрители. Он самодостаточен. Большинство людей не видят в нем странника, поскольку он не вписывается в соответствующий образ бродяги, сложившийся в их головах. Он вообще не вписывается ни в какой образ, поэтому зачастую люди донимают его вопросами, пытаясь узнать, кто он такой. Странник же сохраняет по этому поводу загадочное молчание. Или говорит глупости. Зачастую люди просто не воспринимают его всерьез, что не так уж и плохо, учитывая что люди делают с теми, кто кажется им слишком серьезной угрозой.

Назваться странником в современном обществе прикованных к рабочим местам офисных болванчиков значит подвергнуть себя ненужной опасности со стороны распоясавшихся в последние годы патриотов и хоругвеносцев, которым нечем больше заняться, кроме уничтожения «богохульных» картин и охоты на тех, кто достаточно смел, чтобы нарушить границы, ни которые другие смотрят с благоговением. Само поведение странника красноречивей любых слов. Его не интересует мнение других, его не интересует религия и прочие заблуждения масс, вроде моды, демократии, гуманизма. У странника нет времени разгребаться в этой помойке. Он ищет цель за горизонтом, в неведомом. Он хочет узнать, что находится за пределами человеческих знаний, да и вообще за всеми известными и пока еще неизвестными пределами.

Жажда познания — одна из основ личности странника, один из наиболее ярких отличительных признаков, по которым странника можно узнать в толпе. Когда вы проходите мимо странника, вы понимаете, что он смотрит не просто на еще одного человека из толпы, он смотрит на вас. Для него не существует мелочей или случайных попутчиков. Он впитывает мир, он познает мир, он стремится понять мир. Странник не составляет мнение об увиденном, он анализирует факты. Его сознание не замутнено шаблонами, стереотипами, суждениями. В самом начале своего пути странник понимает, что от всего этого нет никакого толку. Мнение и понимание — это разные вещи. Как правило, мнение мешает трезвому взгляду на мир. Странник избавляется от мнений и начинает смотреть вокруг себя ясными глазами. И что же он видит? Он видит людей, проводящих всю свою жизнь в практически бессознательном состоянии. Это немного пугает странника, поскольку он знает, что и сам не полностью еще проснулся, и сон может утянуть его обратно в глубину. Некоторые странники так и не пробудились. Они видят яркие сны, но это всего лишь сны. Их невозможно разбудить, пока они сами не захотят проснуться, но подобное случается очень редко. Получив власть над сновидениями, очень трудно от нее отказаться. Люди вокруг не контролируют ни свои сны, ни жизни. Им неприятен вопрос «почему?». Почему нужно иметь семью? Почему необходимо скрывать свои истинные чувства на людях? Почему вера в бога — это «хорошо», а гомосексуализм — это «плохо»? Почему невозможно проснуться? Почему обыватели считают сумасшедшими тех, кто задает подобные вопросы?

В некотором смысле странник является ребенком. Он лишен непрошибаемой самоуверенности «взрослых», не хочет играть в их игры и не принимает навязываемых ему правил. Люди знают о мире и себе только то, что им сообщили в школе, институте, по телевизору и в газетах, и не желают больше задумываться над этими вопросами. Для их жизни это не существенно, поэтому в их умах с легкостью уживаются мифы об Адаме и Еве и мифы Чарльза Дарвина. Людям наплевать на мифы, они выбирают то, что им приятно и удобно. Странник не приемлет подобный подход. Он знает, что наука — это одна из форм суеверия. Странник не ищет истин, они ему просто не нужны. Ложь, правда, аксиомы, доказательства — все это средства, но не сама цель.

На пути странника встречаются три рода вещей: полезные, которые помогают двигаться дальше, развиваться быстрее и эффективнее, бесполезные, от которых никакого толку, просто мертвый груз, мусор, и вредные, которые мешают, отвлекают, уводят в сторону. Для странника польза является мерой таких вещей. Например, наркотики полезны исключительно до тех пор, пока они помогают, после чего они неизбежно переходят в разряд вредных вещей. Но это не значит, что наркотики следует отрицать изначально. Чувство меры — одно из важнейших в жизни странника, от него зависит насколько эта жизнь будет продуктивной и продолжительной. Мораль, нравственность, совесть, общественное мнение, здравый смысл и рамки приличий оставьте спящим, пускай тешатся этими яркими бессмысленными снами.

В масштабах Вселенной жизнь человека не просто коротка, а бесконечно мизерна. Для странника сама мысль о том, что можно тратить драгоценное время на бесполезные повторяющиеся вещи, кажется кощунственной по отношению к личности. Странник совершает восхождение к вершинам, где светит Солнце, в сердце которого царит Тьма. Таков путь познающего. Странник осознанно выбирает этот путь и идет по нему так далеко, как может. Он делает это для себя и ради себя, все остальное — несущественно.

Сторонний наблюдатель

Но пока что странник наблюдает за происходящим вокруг. Он не спешит делать первый шаг, поскольку пока не готов. Многие нити еще связывают его с миром людей. Его уже не интересует то, что волнует большинство его знакомых, в потоке информации он отслеживает только то, что ему необходимо, остальной же мусор он пропускает мимо ушей. Он не интересуется жизнью окружающих, их делами и заботами. Его «обвиняют» в черствости и безразличии. Странник же полагает эти качества достойными более широкого распространения в мире, где все лезут не в свои дела и учат других жить. Он избегает бессмысленных ритуалов при общении: употребление слов-паразитов «спасибо», «пожалуйста», «извините», рукопожатий, обсуждения последних сплетен, поздравлений и так далее. В конечном итоге выясняется, что девяносто девять процентов всех контактов с людьми не несут в себе никакой пользы или удовольствия — они лишь отнимают силы и время.

Важно не просто избавиться от ненужных контактов с людьми, но и не испытывать при этом душевного дискомфорта. Одиночество воспринимается людьми как наказание. Странник же полагает одиночество одним из наивысших благ для разумного человека, он не считает изоляцию от людей наказанием, поэтому он опасен для общества, в котором единственным выразителем «справедливости» является тюремное заключение для преступника. Невозможно не осознавать, что если число странников достигнет некоторой отметки, современная государственная система прекратит свое существование. Демократия — это сказка для тех, кого приучили считать себя соучастником общества и государства.

Странник понимает, что общество не без оснований считает его опасным врагом. Защищаясь от влияния странствия, система пойдет на все, вплоть до физического уничтожения носителя подобной философии. Пока что дело ограничивается рассказыванием страшных историй про людей, избравших иные пути в этой жизни: все бродяги — сплошь неудачники, сектанты грабят своих адептов, сатанисты убивают крещеных младенцев, маги — просто жулики и аферисты и т.п. Возникает цепная реакция лжи. Это и «хорошо» и «плохо». «Хорошо» потому, что пока внимание общества сфокусировано на отморозках и неудачниках, странники могут спокойно заниматься своими делами. «Плохо» то, что потенциальные странники, не имеющие доступа к объективной информации о том, что жить можно не только как приказывают, но и так, как хочется, оказываются отсечены от многих чудес. Работа, семья и Интернет — это далеко не вся Вселенная, можете п(р)оверить.

Общее количество странников в социуме не оказывает прямого воздействия на развитие каждого конкретного странника, но влияет косвенным путем. Прилив свежей крови несет с собой новые идей и точки зрения, делает странствие более разнообразным, жизнеспособным. Странник не занимается пропагандой своих взглядов, но щедро делится информацией с теми, кто желает слушать. Он не делает выводов, он предоставляет пищу для размышлений. Он говорит для тех, кто желает смотреть на Луну, а не на указывающий на нее палец. Странник тонко чувствует людей и сумеет распознать себеподобного и, в случае необходимости, указать ему направление. Странник не ищет учеников или последователей. Ему незачем и нечему учить кого бы то ни было. Ему не нужна свита прихлебателей. Он может помочь советом, но не более того. Странник участвует в обмене информацией с другими странниками, именно обмене, а не в простом ее поглощении.

Мышление странника — самое мощное его оружие, которым необходимо пользоваться, чтобы пробить себе дорогу и освободиться. Мировоззрение каждого странника уникально; незафиксированное в объективной реальности оно исчезнет вместе с странником. Поэтому, если страннику есть, что сказать, он скажет. Если же он считает, что его знание не для чужих умов, он промолчит. Это зависит от личных желаний, на которые не оказывают влияние внешние обстоятельства, такие как, например, занятость, отсутствие литературного таланта, косноязычие и прочие. Странник помнит, что слова предназначены не для развлечения, а для передачи информации, пуская и в искаженном виде, и использует их по назначению, оставляя гладкую художественную речь писателям, журналистам и прочим великим путаникам.

Как бы то ни было, на первых порах странник старается записывать свои мысли. Запись идей позволяет проследить их эволюции вычислить направление их развития. В конце концов, зримое воплощение собственного Я просто доставляет удовольствие, как и любой иной вид творчества. Странник — в высшей степени творческое существо. Для его ледяной иронии нет преград.

Этот период его жизни протекает весьма сумбурно. Он ищет свое место в мире, пробует себя в различных видах искусства или развлечений, быть может желает понимания и любви, но не находит в окружающих ни того, ни другого. Это время боли, обид и злости. Самый опасный период, когда в страннике сильно стремление к самоуничтожению. Он не хочет соответствовать требованиям, которые предъявляет ему общество, и в нем просыпается агрессия, желание противостоять давлению. Победить в этом противостоянии невозможно, можно только не проиграть. Некоторые ломаются: кончают с собой, сходят с ума, спиваются, проживают пустую жизнь раба-потребителя. Другие, в которых жажда странствия проявляется сильнее, выдерживают это испытание, и с этого момента общество людей не имеет над ними власти. Безвыходное на первый взгляд положение превращается в ситуацию с тысячью вариантов действия.

На первых порах странник боится ошибиться в своем выборе, однако потом он понимает, что не имеет значение, какую из дорог он выберет, важно, кто именно пойдет по выбранному пути. Никто не даст ему гарантий, что он не ошибается, что он достигнет цели, что его не будут подстерегать смертельные ловушки и опасности. Поэтому странник не выбирает, иди ему или оставаться на месте, он действует в соответствии со своими желаниями и потребностями; остальное его не касается. Он свободен от выбора и прилагающейся к нему ответственности. Свобода странника безответственна. Допустимо говорить, что своей жизнью странник волит произвол странствия. Выбор и ответственность он оставляет рабам.

Странник никогда не станет «взрослым», то есть остановившимся в развитии на некоторой стадии, обеспечивающей существование индивида. Он вечный ребенок, вечное «почему?» в стройном хоре, орущих: «Так точно!», вечное Я против каждого «мы», вечное желание узнать там, где хотят только верить, вечная жажда познания в мире «всезнающих» слепцов. Даже формирующийся странник слишком сложен, чтобы его можно было описать, классифицировать, определить в какую-либо группу. Он сам по себе, всегда и во всем. Он единственный бог из возможных. Он ходит среди людей и смотрит сквозь их души. Его чувства и эмоции постепенно признают власть разума над собой, и вот уже окружающая его человеческая глупость и спесь перестает раздражать его и бесить. Он погружается в безразличие, но не в апатию. Он очищается от влияния людей, от всего того, что они ему внушили, во что заставили верить. Его поступь становится легче, груз чужих забот и проблем покидает его.

Странник познает спокойствие, тот особый род спокойствия, который способна породить только глубинная мудрость, доступная лишь некоторым людям и то в старости. Это интуитивное понимание сути вещей и явлений, которое невозможно выразить словами. Это мудрость дракона в человеческом обличии, древнего существа, пробуждающегося от долгого тяжелого сна.

Череп бога

Нигилизм, этот череп старого бога, становится тесен для странника. Видя это, некоторые пытаются навязать ему нового бога — Рациональность. Но странник уже не приемлет никаких богов, кроме самого себя. Он — единственный бог в своей Вселенной, другие боги для него не существуют. Странника пытаются втянуть в войну против религии, поставить под знамена атеизма или какой-нибудь «ереси», и странник ненадолго принимает правила игры. Чтобы выбраться из черепа бога нужно пробить в нем дыру. Странник ищет выход из тупика метафизического мышления, в котором вот уже несколько тысячелетий воюют различные группировки. Смысл и цель их войны непонятны страннику. Они пытаются доказать что-то друг другу при помощи слова и меча, но разве это доказательства? Странник знает, что ни слова, ни мечи еще ничего никому не доказали. С их помощью можно лишь убедить в чем-то. Поэтому странник берет слово и меч, но не для того, чтобы воевать, а чтобы сокрушить с их помощью череп бога и выйти из этого душного склепа на берег моря, где можно расправить крылья. Подчас череп бога оказывается крепче странника, и тот превращается в воинствующего атеиста или пошлого богоборца. Иногда странник пробивает себе дорогу, и тогда мысли о боге и его самозванных рабах навсегда покидают его разум. Он освобождается от потребности в боге-учителе, боге-противнике, боге-наблюдателе, боге-судье, боге-разуме, боге-прогрессе. Странник освобождается от чужого бессилия. Человек окружен множеством сил, и сам человек — сила, но не одна из них не пребывает ни над, ни под другими. В этом гармония Вселенной, в которой нет ни «верха», ни «низа», и все направления одинаково верны. Это также отказ от самой идеи Иерархии. То, что человек устроен немного сложнее обезьяны, вовсе не значит, что он «лучше» или «хуже». Иерархия подразумевает подчинение, подчинение ведет к несвободе, несвобода чужда страннику. Подчиняются в стае, например один волк другому, поэтому не существует стай странников. Страннику нечего делать в стае, у него не может быть общих целей и интересов со множеством. Сам странствие не подразумевает существования в себе таких целей, которых можно достичь исключительно в сотрудничестве с другими. Странствие — это процесс внутреннего возвышения, при котором всякое вмешательство будет только помехой.

Страннику никто не может помочь достигнуть намеченной цели. Разумеется, странники могут сотрудничать на бытовом уровне, но не более того. Путь странника — это путь одиночки. Некоторые считают, что это звучит как приговор. В действительности же это величайшее из благ — быть одиноким.

Странник избавляется от старого образа мышления и вообще от любого образа мышления, оказывающего искажающее воздействие на окружающий мир. В людях и так слишком много путаницы, и не следует приумножать ее. Большинство стремится не к познанию, а к комфортному существованию ума, в котором не приживаются неприятные факты и мысли. Людям хочется красивых мифов, сказок и ритуалов, чтобы все сверкало и преисполнялось торжественности. Подобная тяга происходит от серости обыденной жизни этого самого большинства. Странник никак не может назвать свою жизнь серой. Он не отгораживается от мира, мир — его неотъемлемая часть.

Странник не убивает то, что необходимо пережить. Люди пытаются поймать вечность с помощью техники, чтобы потом со скучающим видом рассказывать друзьям: «А вот на этой фотографии я на фоне египетских пирамид. Как мне пирамиды? Да ничего особенного». Весь мир для таких людей — ничего особенного, сфотографированный разумом пустяк, картинка на сетчатке глаза, скукота. Странник выбирается из этого мышления, из этого восприятия мира, из этого болота смрадных чувств и липких мыслей. Страннику просто нечего там делать, не о чем говорить с этими свиньями, незачем барахтаться в грязи вместе с ними. Мечом и словом он разрушает череп бога, измыслившего это убожество.

Он все еще находит удовольствие в презрении к людям, он по-прежнему наслаждается, нанося удары в самые больные их места, он все также гордится собой на их фоне, но он понимает, что ото всего этого придется отказаться. Люди радуются, когда кто-то проявляет вниманию к ним, любит их или даже ненавидят. Странник начинает ценить свое внимание и перестает разбазаривать его. В мире столько вещей, отчего же он все еще смотрит на этих обезьян и слушает их галдеж? Пора уходить из их склепов и мыслей. Они сделали свое дело.

Отвращение к людям разбудило странника, оставшись частью сна. Больше оно ему не понадобится. Странник не раб людям и не пастух им. Пусть живут, как хотят. Даже если люди постоянно вмешиваются в жизнь странника, он не станет воевать с ними из-за этого. Он найдет способ указать им на их место. Слово и меч против окаменевших костей, и вот уже череп бога начинает трескаться. Сквозь трещину проникает чистый воздух, и люди в ужасе отшатываются от странника. Как?! Разве за пределами их жалкого мирка что-то есть?! Не может быть! Они бросаются к грязным алтарям своих фантазий и приносят на них в жертву свои жизни. Это их право. Странник покидает их. Он пробивает себе путь и выбирается наружу, оставляя позади старые игры в божьих детей. Отныне у него нет богов, предков, родителей, друзей, наставников, завистников. Все они остались в дырявом черепе, созданном их больным воображением. Их крики постепенно стихают, их образы растворяются во тьме прошлого.

Странник стоит на берегу моря, подставляя лицо ветру, и забывает, забывает то, что необходимо забыть, то, что навсегда осталось позади и никогда не вернется. Старые раны исчезают бесследно. Нити, связывавшие его с миром людей, оборвались все до единой. Его ничто больше не держит. Он свободен от них для себя. Он смотрит на восходящее Солнце и ни о чем не думает. В этом больше нет необходимости. Повседневность упустила свою добычу. Это — странник, он не может быть ничьей добычей, потому что он не жертва и не хищник. Он — охотник, он больше не играет в глупые игры. Остался пустяк — овладеть этим миром. Или создать свой собственный. Странник улыбается. Он расправляет крылья, и ветер возносит его в небеса, открытые для всех, но доступные лишь немногим.