Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2007/06/17/пробуждение-личности/
 

В начале странствия

Первое, что лежит в основе личности странника, — это желание пройти по пути странствия как можно дальше. Странник не приемлет замкнутых кругов обыденности, этих истинных кругов Ада, в которые все мы попадаем с рождения. Многие люди бегают, словно белки в колесе и называют эту бесполезную суету жизнью. Быть может они правы, и этоявляется истинной жизнью, для которой предназначен человек. В таком случае странник — не человек, не человек такой жизни. Он отрекается от подобной «жизни» и тех, кто навязывает ее себе и другим.

Отречение является одним из необходимых, но не достаточных условий для становления странника. Отречение может быть свободным, болезненным или незаметным. Странник отрекается либо от того, что ему навязывают окружающие в качестве образа жизни (или проекта бытия), либо от того, что уже было им усвоено в качестве такового. В последнем случае отречение сопряжено с трудностями психологического характера, такими, как, например, депрессия, алкогольная или наркотическая зависимости, суицидальные настроения. Отречение может приобрести форму ритуала или церемонии. В любом случае значение имеет не форма, а внутреннее содержание отречения, которое целиком зависит от самого странника. Отречение от навязанного обществом и его отдельными представителями образа жизни ведет к духовной пустоте, требующей заполнения. Странник сам начинает решать, чем заполнить эту пустоту. Таким образом, от отречения он переходит к духовному поиску и самоопределению через этот поиск.

Самоопределение — это второе необходимое условие становления странника. На вопрос «кто я?» существует множество готовых ответов, и ни один из них не может удовлетворить странника. Прежде всего, для него неприемлемы ответы, которые дает на этот вопрос общество. «Ты русский, — говорит общество, — ты православный, ты патриот, ты студент, ты один из нас». Иными словами общество определяет странника по его принадлежности к одной из групп, составляющих само общество, и присваивает ему соответствующий статус. Подобный подход отсекает возможность существования группы состоящей из одного единственного человека, либо человека вне каких-либо групп или категорий. Странник оказывается в странной ситуации: с одной стороны он не желает вступать ни в одну из существующих групп и подчиняться установленным в ней правилам, с другой стороны для комфортного существования необходимо быть частью общества, но общество не распознает индивидуумов вне групп. Ты не кто-то, ты чей-то. Несомненно, для странника важнее его личность, а не комфортное существование этой личности, однако это не значит, что он не пойдет на временные уступки, чтобы в конечном итоге сохранить и то и другое. Странник может причислять себя к какой-нибудь социальной группе, пока не поймет, что принадлежность к сообществу не способствует ни самоопределению, ни развитию собственной индивидуальности. Самоопределение из цели превращается в средство самопознания, оставляя после вопроса «кто я?» многозначительную пустоту.

Духовный поиск становится третьим необходимым условием становления странника. Он отказывается от того, что общество настойчиво ему предлагает, навязывает. Пустота в душе странника настолько велика, что ее невозможно заполнить ни массовой культурой, ни наркотиками, ни идеями и идеалами, удовлетворяющими большинство людей. Все это слишком мелко для странника, слишком просто и банально. В страннике нет пока ничего сверхчеловеческого, однако он без труда может принять в себя грязный поток человеческого бытия и остаться чистым. Это значит, что странник не находит удовольствия в том, что доставляет наслаждения людям, и не страшится того, что вызывает у них неподдельный ужас. Бездна его души взирает на мир с искренним безразличием. Страннику безразличны люди и их деяния, даже если они вступают в определенные отношения с странником. Миф об особенном положении человека в устройстве мира выветривается из сознания странника, и он начинает понимать, что все части мира равны между собой и оттого нет никакой разницы, что именно причиняет тебе боль и удовольствия, будь то облака или люди. Точно также не имеет значения, чем будет заполнена внутренняя пустота. Однако в страннике пока еще сильно стремление только к приятному, доставляющему физическое и психическое удовольствие. Правда все наслаждения, которые может предоставить ему мир обычных людей, имеют три существенных недостатка: во-первых, они почти всегда имеют побочные эффекты, во-вторых, они конечны и, в-третьих, они неотъемлемо связаны с тем, что принято называть «страданиями» или «расплатой».

Тогда к страннику приходит осознание собственного пути как неисчерпаемого источника наслаждений, лишенных вышеперечисленных недостатков. Это осознание становится четвертым необходимым условием становления странника. Путь странствия включает в себя стремления к саморазвитию, познанию себя и мира, практическому достижению божественного уровня самоосуществления. Бесконечность этого пути поражает и пугает. Странник понимает, что его взору открылось нечто непостижимое, завораживающее, невозможное. Путь странника — это меч, рассекающий горизонт человеческих познаний и способностей. Странники по-разному приходят к пониманию и приятию этого пути, и дальше их дороги расходятся, но именно этот момент является источником взаимопонимания странников, чем-то вроде общей тайны, невидимой для непосвященных метке, по которой один странник всегда узнает другого. Принявший путь странствия изменяется навсегда, даже если спустя много лет он по какой-либо причине сойдет с него. Это путь одинокого, непокорного, сильного. Странник не знает, что ждет его на этом пути. Он отдает себе отчет в том, что, быть может, обрекает себя на скорую мучительную смерть, и, тем не менее, вступает на этот путь добровольно, осознанно, без сомнений или сожалений. Допустимо говорить, что вступить на путь странствия может каждый, но не каждый сможет идти по нему. Узнать это можно лишь одним способом — сделав первый шаг. Это сверхзадача, для выполнения которой необходимо стать сверхчеловеком. Разве странник может устоять перед подобным «искушением»?

Поддаться искушению — вот пятое необходимое условие становления странника. Страннику необходимо осуществить свое желание принять путь странствия. Странник не выбирает быть ли ему странником или не быть, он освобождает свою подлинную сущность от оков и иллюзий. Эти оковы представляют собой внушаемые нам с детства стереотипы, страхи, комплексы и то, что называется долгом, совестью и стыдом. Опутывающая разум паутина лжи и суеверий должна быть разорвана и отброшена, без этого первый шаг на пути обернется шагом в пропасть.

Во многом действия странника воплощают в себе все страхи обывателя. Он преступник, он пере-ступает черту, проверяя на прочность человеческий разум и дух. За этой чертой нет ничего привычного и понятного. Первый шаг — это шаг в неизвестность, сделанный не из-за отчаяния и не ради награды, но из любопытства и жажды познания. Фактически странник создает этот путь из себя. То, что казалось ему бездной в душе, на самом деле было лишь ширмой, скрывавшей множество удивительных вещей и открытий. Странник поддается искушению, в котором он сам выступает и в роли искусителя и в роли искушенного. Это не является проявлением слабости, скорее наоборот, в этом заключена загадка неисчерпаемой силы странника, позволяющей ему избегать ловушек выбора. Таким образом, о-существляя свое желание, странник принимает путь странствия.

Безграничность странствия

Второй основой личности странника является понимание безграничности (но не бесконечности) избранного пути. Начало этого процесса заложено в отречении странника от всего человеческого, слишком человеческого. Людям, как и их творениям, свойственно умирать. Можно сказать, что смерть — это главное свойство человека и основа человеческого бытия, из чего происходит понимание бессмысленности жизни. Жизнь бессмысленна сама по себе, и всякий смысл, который приписывает ей человек, является, по сути, самообманом и пошлым самовозвеличиванием. Во Вселенной, вмещающей невероятной количество галактик и миров, не нашлось места даже для крупицы этого самого «смысла». Именно из поисков смысла жизни происходит большинство заблуждений и суеверий. Человеческий разум отказывается принять собственную ничтожность и ограниченность и творит виртуальные миры, в которых предстает всемогущим и всезнающим властелином. Странник признает бессмысленность жизни и мироздания и не приписывает им произвольные «смыслы», вместо этого он пользуется понятием «цель». В жизни странника существует множество целей, одной из которых становится познание/преодоление безграничности пути. В бессмысленности жизни нет ничего трагичного, просто это знание проверяет человека на прочность. Следует понимать, что это знание индивидуально, оно не приходит «извне», но возникает «внутри» в качестве инструмента для разрешения множества «внутренних» и «внешних» противоречий. На общество подобное мировоззрение оказывает разрушительное воздействие. Это философия не только вседозволенности, но и всевозможности. Принимая ее, странник выходит за пределы общественного и навязанных человечеству «смыслов существования», убивающих саму жизнь.

Однако остается так называемый «образ жизни», шаблон, в который человек должен втиснуться, чтобы существовать в обществе. Разумеется, бесконечность возможностей, раскинувшаяся перед странником, содержит в себе и так называемый «общественный образ жизни» со всеми присущими ему атрибутами: ежедневным хождением на работу, покупкой статусных вещей, общими интересами. Однако следует понимать, что странник, живущий как простой обыватель, поступает так не потому, что у него нет другого выхода, как нет его у большинства людей, а потому, что он добровольно принял подобный образ существования из множества других как единственный возможный для себя, но в любой момент может отказаться от него в пользу иного.

Страннику вообще не свойственно отупляющее постоянство. Жизнь коротка, но мало кто понимает, насколько в действительности она коротка. Странник понимает это и живет соответственно. Оттого странник никогда не станет мерить странствие нормами и правилами, принятыми в обществе. Путь странника находится по ту сторону «добра» и «зла», «правильности» и неправильности», «праведности» и «неправедности», «правоты» и «неправоты», «красоты» и «уродства», «свободы» и «несвободы», «хаоса» и «порядка» и прочих парных дихотомий. Странник свободен от границ между вымышленными диалектическими противоположностями. Он вступает на путь с непредвзятым разумом. Допустимо сравнить разум с увеличительной линзой, через которую странник смотрит на мир — чем она чище, тем четче видны самые мелкие детали бытия. Странствие — естественный наркотик и источник наслаждений для человека сущего.

Люди придумывают причины, чтобы жизнь. Странник этого не делает. Для того чтобы жить, ему не нужны ни причины, ни оправдания. Жизнь — это не средство и не цель. Оправдывая жизнь, человек тем самым наносит ей оскорбление. Жизнь слишком велика и многообразна, чтобы ее можно было уместить в набор религиозных, общественных или моральных норм. Приятие жизни как бесконечного чуда и загадки позволяет страннику свободно смотреть на мир, не отрицая неведомого, ни избегая неприятного, не стремясь к вымышленному. Жизнь бессмысленна и беспричинна, поэтому странник может принять любой из миллионов путей и идти по нему за все возможные пределы. В сущности, все эти пути потенциально содержатся в самом страннике, и, обретая один из них, он просто высвобождает часть самого себя, творит из нее окружающую действительность такой, какая она есть в нем самом.

Каждый человек заперт в своем одиночестве и страшится его. Поэтому люди жаждут общения, населяют свое одиночество вымышленными богами и демонами, воспевают единение через мифическую «любовь». Для полноценной жизни страннику не требуются ни боги, ни любовь. Странник старается выйти из своего человеческого одиночества в одиночество мира, чтобы там познать самого себя и Вселенную вокруг, познать все вероятные пути, чтобы узнать, какой из этих возможных путей есть он сам. Причины — это кнут, а страннику незачем подгонять себя. Куда бы он ни шел, он всегда на правильном пути, потому что таков его путь, его и больше ничей. Страннику не нужны ни учителя, ни ученики.

Человек считается смертным. Фактически, если отбросить все иллюзии, миражи и домыслы, оказывается, что смерть — это единственное, что есть у человека. Смерть — единственная объективная реальность человеческого бытия. Люди бегут от реальности потому, что бегут от смерти, воплощающей в себе эту неумолимую реальность. Странник воспринимает смерть как инструмент познания, равный жизни. Иначе говоря, для странника смерть — это познание смерти. Вопрос «что будет после смерти?» интересует странника не больше чем вопрос «что было перед жизнью?». Всякие размышления на этот счет заведомо относятся к разряду бесполезных домыслов, единственным ощутимым результатом которых становится, как правило, бессонница.

Люди воспринимают смерть как наказание или величайшую «несправедливость» во Вселенной. Страх смерти — единственное, что держит человеческое стадо в повиновении. Странник воспринимает смерть как данность. Она не служит причиной для страха или подчинения. В своей сути смерть случайна и произвольна, как и порождающая ее жизнь. Странник понимает, что он умрет раньше, чем сумеет воплотить все свои замыслы и идеи, однако этот факт не вызывает у него ни малейшего беспокойства. Смерть и жизнь странника уравновешены и гармоничны. Странник выходит из безграничности своего пути и устремляется в бесконечность, где ничто не имеет значения. В конечном итоге выживает только воля. Именно воля странника воплощает его жизнь и смерть, соединяя их обратно в единое целое.

Путь странствия и идущий по нему странник также представляют одно целое. Оттого странник не признает над собой никакой власти, кроме власти собственной воли. Странником не управляет «судьба», «карма», «бог», «дьявол» или «инстинкты». Он принимает свободу как без-ответ(ствен)ность, как право не давать ответы на поставленные другими вопросы, и извлекает из этого факта неотъемлемого права счастье своеволия, из-воления себя за пределы установленных другими границ. Поклонение для странника равносильно предательству самого себя. Он единственный владыка своей жизни и смерти. За это странников люто ненавидят всякого рода догматики и прочие домоседы. Присутствие странника, свободного, раскрепощенного, независимого, вызывает у верующих и моралистов чувство неполноценности, ведь они только обрубки людей, изувечившие сами себя и продолжающие увечить собственных детей. Домосед — это человек, страшащийся внематочного существования.

Социальная опасность странника очевидна, ведь эмиграция, как одна из разновидностей странствия, дамокловым мечом нависает над любым государственным строем. Являются ли обыватели ущербными по отношению к страннику? Нет, обыватель и странник — это различные формы человеческого существования (самоосуществления). Обывательской форме существования свойственны ненависть и презрение к вольным странникам, которые относятся к окружающим их людям с искренним безразличием. Безразличие к обывателю — одно из свойств формы существования странника. Если странник начинает испытывать те же чувства и мыслить те же мысли, что и обыватель, он становится обывателем. В данном случае формы никаким образом не оказывают влияния на содержание, они вообще не имеют никакого значения, просто странствие является наиболее удобной, эффективной, продуктивной формой из возможных и доступных. Одной из целей странника может стать стремление принять другую форму, лишенную свойств «жизни» и «смерти» и, вместе с тем, обладающую свойствами «бесконечности» и «вневременности». Принимая безграничность пути, странник принимает собственное существование как неисчерпаемую тайну.

Воля к странствию

Третьей основой личности странника можно назвать волю как движущую силу на пути странствия. Воля странника едина, но неоднородна. В ней выделяются несколько основных направлений. Прежде всего, следует назвать волю человеческого организма к жизни, то есть волю к выживанию. Это можно было бы назвать инстинктом самосохранения, если бы не одна немаловажная деталь: инстинкт самосохранения не подчиняется человеку, а воля к жизни находится под контролем странника. Странник стремится к контролю над инстинктами и реакциями своего организма. На этом этапе возникает проблема так называемой «человечности». Человечностью, к примеру, называют любовь к своим детям, стремление защитить их, страх перед смертью, стремление к продолжению рода (так называемая «романтическая любовь»), защита собственности и территории, стадность и подчинение более сильному. Однако все эти качества мы находим и у животных, следовательно, то, что принято называть «человечностью», в действительности является «животностью», результатом действия инстинктов в человеческой психике. Избавляясь от всего этого, странник не избавляется от животного в себе, поскольку это бессмысленно. Он гармонизирует себя, подчиняя инстинкты разуму и освобождая чувства. Современный странник еще не сверхчеловек (то есть существо, преодолевшее границы человеческого в себе), но уже цельный человек, окруженный лишь обломками людей.

Следует предостеречь начинающего странника от презрения к «стаду» в силу того лишь факта, что современный странник не делает почти ничего, что не было бы под силу «обычному человеку». Не следует забывать, что гордость и желание унизить противника также присущи в большей степени животному, нежели человекуразумному.

Воля к самосовершенствованию происходит из стремления к красоте и идеалу. Это стремление уже допустимо называть «человечностью», при условии, что красивым и идеальным мы называем то, что считает таковым отдельный конкретный индивид, а не все общество в целом. Однако совершенствование может и не быть идеальным или красивым. Совершенствование подразумевает более эффективную деятельность при меньших затратах. Накачивание умственных и телесных мышц является совершенствованием только лишь до определенного предела, после которого оно превращается в банальное заигрывание с самолюбием. Странник воспитывает в себе чувство меры, позволяющее ему избежать подобных ловушек. Благодаря этому странник никогда не станет алкоголиком или наркоманом, не попадет в секту, не убьет другого человека и не совершит множество других глупостей, присущих обывателям и психически неуравновешенным личностям с нездоровой тягой к эпатажу.

Самосовершенствование странника имеет в качестве цели максимальную эффективность существования. И то и другое является инструментами, но не более того, потому что совершенство как самоцель вступает в противоречие с творческим началом странника. Совершенствуют то, что уже существует как данность, творение же есть созидание из небытия. Одновременность этих процессов кажется мне сомнительной и контрпродуктивной, поскольку все больше ресурсов будет расходоваться на совершенствование уже сотворенного. Данное противоречие можно разрешить только на более высоком уровне развития. Подчинив волю к совершенству, странник движется дальше и в этом проявляется его воля к развитию.

Воля странника к развитию сродни стремлению Вселенной к расширению. Связь между данными процессами не прослеживается, однако допустимо, что она существует. Странник расширяет свою личность, о-существляя ее как некоторую часть непрерывно расширяющейся Вселенной. При некоторых условиях между терминами «развитие» и «познание» можно поставить знак равенства. Познание Вселенной является частным случаем развития странника. Развитие так же включает творение себя как собственной уникальной вселенной. Приближение странника к божественному уровню развития, как мы его понимаем сейчас, не есть стремление приобрести божественную власть над людьми, чего желают слаборазвитые личности, отягощенные личными проблемами, но есть желание обладать божественной силой созидания или хотя бы некоторым ее количеством.

Высшей степенью проявления творческой энергии является активное участие в процессе эволюции Вселенной, по крайней мере, той ее части, которая называется «существованием странника», то есть тотальное самоосуществление, не признающее никаких искусственных ограничений. В принципе это достижимо, однако в процессе развития неизбежно возникают отклонения и ошибки. Сила требует умения обращаться с ней должным образом. В этом страннику помогает воля к гармонии.

Воля к гармонии есть, иначе говоря, воля к гармоничному существованию, избавленному от всякого рода противоречий и неучтенностей. Если совершенство — это исключительно внутренняя категория личности, то гармония вообще не соотносится с понятиями «внутри» и «вовне». Негармоничная личность не способна к гармоничному существованию в мире и наоборот. Проявляя волю к гармонии, странник проходит путь от несовершенного творения с последующим улучшением к совершенному безошибочному (само)созиданию. Таким образом, достигнув состояния гармонии, странник перестает совершенствоваться (исправлять ошибки и неточности) и начинает в буквальном смысле творить совершенного себя, и через себя — странствие. В действительности никакого творения не происходит, просто личность странника, вместо того, чтобы «пульсировать», подчиняясь биологическим ритмам жизни, начинает «раскрываться», освобождая скрытые ресурсы и охватывая все новые, доселе неизведанные области мироздания. Преодоление внешних границ невозможно без преодоления границ собственной личности. Истинное же творение, как говорилось выше, возможно только на сверхгениальном или божественном уровне, которого странник достигнет еще не скоро, если вообще когда-нибудь достигнет. В жизни странника нет ничего гарантированного, определенного, зафиксированного раз и навсегда. Все течет, все меняется, но странник, в отличие от многих, не пассивный, а активный участник этих процессов вечного изменения, при котором познание переходит в самопознание и обратно. Однако, кроме самопознания, следует помнить также о творческом самоосознании, из которого происходят новые качества разума и личности. Воля к самоосознанию является определяющей.

Воля к самоосознанию не имеет ничего общего с самоидентификацией. Слова «я», «личность», «странник» ничего не значат и ни с чем не соотносятся. Самоосознание происходит не через слова и не через то, что, как нам кажется, они обозначают. Странник понимает, что тот, кем он себя осознает, не есть весь он. Личность странника лишь вершина айсберга, плавающего в бездне, не ведающей слов. Эта бездна вмещает в себя познанный мир и кажется пустой, однако в действительности она переполнена тем, что нам предстоит еще познать, принять и, в случае необходимости, изменить. Странник старается осознать себя целиком и тем самым обрести целостность. Вся эстетика странствия берет свое начало в скрытой части личности странника, которая подобна «темной материи», из которой на 90% состоит Вселенная. Странник постепенно осознает «темную материю» своей личности, сливаясь с ней посредством воли к обретению целостного себя. При этом серьезному испытанию подвергается разум, не имеющий к «темной стороне» никакого отношения. Разум жаждет имен и названий, но во тьме странствия нет ни того, ни другого, странствие — это полное отсутствие каких бы то ни было имен, и потому философия странствия зиждется на тотальной анонимности бытия, в которой сущее не может быть соответствующим образом опрошено в силу отсутствия также и самого опрашивающего. Если в личности странника содержатся неразрешенные противоречия, подобные исследования могут привести к безумию. Следует приучать разум к мысли, что он не всеобъемлющ и не всевластен.

Интегральное странствие

Понимание ограниченности возможного познания безграничного пути через разум следует считать четвертой основой личности странника. Понятия «человек разумный», «разумный эгоизм» и им подобные применимы лишь к узкой части спектра человеческих возможностей, за пределами которой они бесполезны и даже вредны. Не следует путать развитие личности с развитием разума. Разум является частью личности, и, сосредотачивая на нем внимание и усилия, мы упускаем из виду альтернативные инструменты познания, что ведет к неизбежному их ослаблению и деградации. Человеческому разуму свойственны деспотичность и нетерпимость ко всему, что посягает на его практически неограниченную власть. Этим он причиняет вред общему развитию индивида. Странник в своей жизни практикует всестороннее развитие. При таком подходе разуму отводится почетное место равного среди прочих. Везде, где это возможно, контроль разума над различными проявлениями личности, такими как, например, чувства, заменяется самоконтролем, происходящим из общей гармонии. Иначе говоря, гармонично сбалансированные чувства и эмоции не могут причинить вреда личности. При этом выражение «разумный эгоизм» теряет всякий смысл и заменяется выражением «эгоизм эффективный». Соответственно «человек разумный» становится частным случаем «человека гармоничного»

Преодоление разъединенности личности возможно через всестороннее ее развитие, способствующее восстановлению ее целостности. В данном случае разум выступает в качестве помощника, но не руководителя. Многие говорят о контроле разума над чувствами, однако мало кого посещает мысль, что чувства тоже необходимо взращивать и развивать.

Развитие чувств, их совершенствование и гармонизация, ведутся странником под контролем разума до тех пор, пока не включится или не будет создан механизм их саморегуляции. С этого момента чувства странника становятся равносильными и равнозначными его разуму. Разум и чувства начинают взаимодействовать с извлечением общей выгоды, выраженной в развитии личности странника. Однако это взаимовыгодное сотрудничество не ограничивается простым приятием данностей. Саморазвитие подразумевает также и творческий подход к своей личности, ведь ничто не мешает страннику в буквальном смысле моделировать и создавать нужные ему чувства и, при необходимости, творить абсолютно новые, не имеющие аналогов в других личностях. Кроме этого происходит общее усложнение эмоциональной структуры и более тонкая ее настройка, что ведет к повышению ее производительности. Суть здесь не в том, чтобы превратить человека в максимально полезную машину, а в том, чтобы свести к минимуму неучтенные утечки личной силы, постепенно подтачивающие фундамент любой личности.

Таким образом, странник начинает не только мыслить мир, но и осознанно чувствовать его. Он учится различать тончайшие нюансы мимолетных мыслей, неразличимые для других оттенки эмоциональных всплесков. Благодаря этому мир, который кажется большинству серым и убогим, превращается для странника в бесконечное, безграничное чудо, и сам он становится частью этого чуда, также не имеющей границ. Ведь потенциальные способности разума и чувств не зависят от способностей различных органов человеческого тела к восприятию действительности.

Интуитивное познание Вселенной не зависит ни от разума, ни от чувств, хотя они и пытаются подчинить себе интуицию и заставить ее работать на себя. Если разум связывает странника с прошлым опытом, зафиксированным в памяти, а чувства — с настоящим, то интуиция служит связью с будущим. Как и любая другая связь, она двухсторонняя. Интуиция уводит нас за пределы привычного понимания пространства и времени. Она вне этих категорий, благодаря чему разум и интуиция великолепно дополняют друг друга. Интуитивный канал, содержит в себе наименьшее количество искажающих воздействий. Благодаря этому поддаются вычислению и прогнозированию такие факторы как предчувствие, удача, совпадение, неопределенность, случай. Странник оперирует ими через свою интуицию, исключая из своей жизни непредсказуемость и делая ее более прогнозируемой. В этом проявляется его контроль не над самой интуицией, а над тем, с чем она связана. Сама же интуиция вливается в личность странника наравне с разумом и чувствами. Дело не в том, что в жизни странника не бывает неопределенностей, просто в ней нет места неучтенным неопределенностям.

Странник развивается благодаря своей воле, которая также является одним из альтернативных разуму инструментов. Если интуиция пассивна, то воля в противоположность ей всегда активна по отношению к окружающей среде. В свою очередь воля не контактирует с миром напрямую, для этого ей нужны посредники, в роли которых выступают чувства, разум и интуиция. Однако это не значит, что с помощью воли нельзя познавать окружающий мир. Воля, как активный инструмент, в процессе своего развития неизбежно сталкивается с другой волей и через нее воздействует на ее носителя. Схожие по своей направленности воли вступают в резонанс. Гармоничная воля способна к более точному, лишенному помех взаимодействию с окружающей средой. Усиливая свою волю, странник учится определять скрытые воздействия на него и контролировать их в случае необходимости. Таким образом, странник получает возможность не только познавать мир, но и оказывать на него влияние. Воля странника может быть направлена и на него самого. Однако есть такие области личности, в которых и разум, и чувства, и воля оказываются бесполезны, поскольку эти области неопределимы для них. Подбрасывая игральные кости, мы призываем неопределенность, но ведь и сама наша жизнь постоянно пребывает в состоянии такой же подброшенности.

На первый взгляд, познание посредством бессознательного кажется невозможным и абсурдным, однако это не так. Если учесть, что подобное чаще всего взаимодействует с подобным, то перед странником открываются новые далекие горизонты. Бессознательное в личности, о котором разум может только догадываться, вполне возможно является продолжением коллективного бессознательного. Умение наладить контакт с этой частью своей личности открывает принципиально новый ресурс для развития. Это невероятный безбрежный океан данных. Его возможности практически неограниченны. Он вмещает в себя весь человеческий потенциал, выводит человека на принципиально новый уровень развития. Бессознательное в человеке настолько велико, что можно только догадываться о силах и тайнах, скрытых в его глубинах. Слияние с бессознательным ведет к обретению истинной, а не декларируемой целостности личности. Для такой личности нет преград и пределов. Она становится единым целым, не разделенным на множество условных оппозиций. Это самая суть сущности странника, быть может, даже самого странствия, формирующего себя через личность странника. Из нее исходит энергия, питающая процессы развития и прогресса. Таким образом, разум странника не является ни единственный, ни доминирующим инструментом развития. Странник использует его себе во благо и ни в коем случае не наоборот.

Уникальность странствия

Пятую основу личности странника составляет понимание собственной уникальности и уникальности избранного пути. Странник всячески развивает свою индивидуальность, и в этом заключается его отличие от обывателей, ищущих счастья в подобии и жизни «как все» или «не хуже, чем у других». Отличие странника заключается в том, что он развивается посредством силы, условно обозначенной термином «странствие». В разные периоды эволюции человечества эта сила приобретала различные формы, да и само слово «сила» обозначает одну из этих форм. В некотором смысле развитие странника проходит через осуществлениестранствия и познание/воссоздание его сути в качестве собственной жизни.

Странник осознает свою уникальность, но не избранность. Каждый странник — это всего лишь одна из точек на карте всеобщего странствия из ниоткуда в никуда. К страннику неприменимы понятия «лучше» или «хуже», каждый странник в разной степени отличен от других, и именно в этом заключается сущность его индивидуальности. Очевидно, что с удалением странника от обыденности в страннике увеличивается число и качество его отличий от иных представителей вида homo sapiens, вплоть до осуществления биологического преодоления видовых границ, что уже не кажется нелепой фантастикой в век генной инженерии.

Под отличием странника от прочих я подразумеваю не столько внешнюю их непохожесть, сколько внутреннюю несовместимость с представителями большинства. В принципе, странник — это всего лишь форма, точно также как и обыватель. Любой обыватель способен повесить на себя ярлык «странник», что никаким образом не отразится на форме его существования, он по-прежнему останется обывателем, занимающимся бесплодным поиском себя во внешнем мире, в то время как искать следует внутри — в содержании самого понятия «странник». Понятия «странник» и «обыватель» являются результатом внутреннего поиска личности. Один находит в себе идиота, другой гения, но не это главное. Главное, что и гений и идиот потенциально содержатся в каждом. Странник реализует форму странника, которая сама по себе является мертвой маской, лишенной какого бы то ни было содержания. Поэтому между «странником» и «обывателем» нет никакой разницы, и то и другое — маски, вопрос в том, что под этими масками. Под маской обывателя — обезьяна, под маской странника — разворачивающееся в пространстве и времени странствие.

Прежде всего, странник признает наличие в себе потребности странствовать, что, собственно, и делает его странником, а не кем-нибудь другим. Это отличительный признак странников в общем и каждого странника в отдельности. Признание этой потребности может варьироваться от смутных предположений до полного приятия, особого значения это не имеет. Здесь важно другое. От формы признания странствия как единственной возможной формы существования зависит восприятие странствия как путешествия, бегства, эмиграции, саморазвития, приключения и, как следствие двух этих факторов, внутреннее наполнение формы странника осознанными проявлениями странствия. Поэтому допустимо утверждать, что у каждого странника не только свой путь, но и свое персональное странствие, причем последнее является одновременно и причиной и следствием уникальности личности каждого странника. В конце концов, единственным духом странствия, с которым странник сможет когда-нибудь встретиться, будет он сам. Или скорее сам дух странствия встретится с воспоминанием об одной из своих форм, существовавших и эволюционировавших отдельно от остальных в качестве странника. Признание странствия служит проводником его силы в познанный мир через ограниченную форму, принявшую вид конкретного странника.

Обывательский взгляд на мир можно сравнить с добровольной инвалидностью, и относится к обывателям следует соответственно. Впрочем, именно по отношению к слабым и ущербным легко определить, кто является странником, а кто только им прикидывается. Страннику откровенно наплевать на обывателя и обывательский мир, он ни к чему не привязан. У него нет времени на разборки в этом зоопарке. Странник самодостаточен. Он вполне может прожить без общения с людьми, без государства, без цивилизации. Если принять мифы Чарльза Дарвина за объективную реальность, то странник окажется более жизнеспособным и приспособленным к окружающей среде, поскольку он собственноручно формирует свою среду обитания, в том числе интеллектуальную. В конце концов, странник уйдет от обывателя так далеко, что перестанет воспринимать человечество как нечто важное и значимое, перестанет выделять человека из окружающего мира. Творения человечества также перестанут его интересовать, он будет творить собственную сверхфилософию жизни, недоступную пониманию людей, поскольку ее невозможно будет облечь в слова или иные понятные большинству формы. Ни о каком взаимоуважении или взаимопонимании здесь не может идти и речи. Странник должен понимать, что обывательская масса представляет для него угрозу, какой бы призрачной эта угроза ни казалась/являлась.

Странник не верит в существование странствия, однако поступает так, как будто странствие существует. Также странник не верит в несуществование странствия, и, тем не менее, живет так, что прекрасно может без него обойтись. Если бог служит опорой верующим, то страннику не нужны никакие подпорки и костыли, в том числе и вера в странствие. Странник независим от собственного восприятия и понимания странствия. Жизнь странника не является результатом личного выбора, это результат приятия себя таким, каков он есть на самом деле, а не каким его хотят сделать другие. Это очищение от чужих желаний и требований, поиск истинного Я, эволюция личности. В этой системе координат ничто не имеет значения, в том числе и странствие, и сам странник.