Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2015/10/20/иллюзия-общества/

После 2014 года писать об обществе стало невозможно и даже в какой-то степени неприлично. Многие слова потеряли смысл, а вера в них угасла, обернувшись беспросветным цинизмом. Толпа оказалась такой же иллюзией, как и многое другое, — просто еще одна страшная сказка, которой интеллектуалы пугают друг друга, чтобы заглушить боль от осознания собственной невостребованности и очевидной ненужности. Впрочем, удивляться здесь нечему: в стране потемкинских деревень и не могло быть иначе.

Долгое время симуляция общественных и государственных институтов скрывала от нас тот факт, что никакого общества уже нет. Нет толпы. Нет массы. Нет даже стада. Все это — пустые слова, за которыми нет ничего реального, кроме книг и теорий, оказавшихся совершенно беспомощными против урагана пропаганды, унесшего нас вместе с домами и нашими жизнями в страну политических кошмаров.

Мы продолжаем говорить на старый манер, но наши речи звучат словно лепет безумцев. Мы апеллируем к здравому смыслу, к доказательствам и фактам, но никого вокруг уже не интересует эта чепуха, с каждым днем все явственнее пропитывающаяся вонью предательства и очернительства. Толпа глуха, потому что мертва. Ее труп выпотрошен, забальзамирован и посажен на почетное место у трона. Из ее чрева вещает телевизор, в ее стеклянных глазах отражаются пляски и ужимки придворных шутов.

Настоящая толпа, пусть даже в самом примитивном своем воплощении, предполагает некоторую общность составляющих ее людей и наличие общих, хотя и не всегда осознанных целей, ради которых они готовы действовать. Ничего подобного мы сегодня не наблюдаем. Кругом царит фальшь и пустота. Фальшивые общественные организации, фальшивые профсоюзы, фальшивые оппозиционеры и такие же борцы с ними, исправно получающие оплату за симуляцию хоть какой-нибудь деятельности.

Одуревшие от пропаганды люди окончательно разучились слушать других. Каждый живет в своем уютном вымышленном мирке и готов поверить в любую чушь, лишь бы она позволила ему возвыситься в собственных глазах над остальными. Одни без устали марают грязью Запад, другие — Россию, но цель у них одна: испоганить все вокруг настолько, чтобы на этом фоне выглядеть более или менее чистым. Оттого все сидят по уши в помоях, с каждым днем погружаясь в них все глубже, но каждый считает, что воняет не от него.

Кооперация в подобных условиях невозможна. Там, где собираются хотя бы двое, тут же начинается спор или драка. Форумы и комментарии к блогам превратились в поле битвы, где ежедневно Глупость вступает в непримиримую борьбу с Идиотизмом за право именовать себя Мудростью. Любые попытки объединиться тут же пресекаются государством. Власть видит своим долгом тотальный контроль над любой стихийной инициативой. НКО, экологические организации, музыкальные фестивали, правозащитники, блогеры и даже туристы-экстремалы, собирающиеся в поход, незамедлительно становятся объектом ее внимания.

Общество разлетелось на отдельные атомы, несущиеся каждый по своей орбите в бездну всепожирающего Ничто. Люди больше не хотят ничего знать, теперь им достаточно просто верить. Вера разъединяет людей, и там, где один говорит «Белое» находится дюжина тех, кто утверждает обратное. Споры становятся бесконечными и не приводят ни к какому позитивному результату. Победить невозможно, можно лишь проиграть, оказавшись погребенным под могильной плитой ненависти, исписанной корявыми ругательствами и проклятиями. Но даже в братской могиле побежденных нет единства, лишь мрачное скопище трупов, перебирающих в уме нанесенные им оскорбления и мечтающих поквитаться со своими обидчиками.

Ощущение собственной правоты стало новым наркотиком, от которого туманится мозг и черствеет душа. Правда никому не нужна, а вера в нее сделалась признаком отсталости. Мы безжалостно топчем врагов, желая увидеть их кровь и позор. Заткнуть рот, приложить побольнее, уничтожить физически. Мы научились мечтать о чужих смертях и желать их больше всего на свете. Пусть умрут несогласные, те, кто отказывается шагать вместе с нами в одном строю. Мы желаем арестов и массовых расстрелов, а еще — чтобы весь мир разлетелся в труху, и чтобы наконец сдохли все «жиды, «черножопые», «пиндосы», «пидарасы», «чурки», «ускоглазые», «колорады», «либерасты» и всякий, кто осмелился возразить нам или хотя бы усомниться в нашей правоте.

Все они мешают нам жить, весь мир мешает нам жить. Быть может проблема в нас? О нет, наша ненависть чиста и праведна, как младенец. Мы несем ее с гордостью перед собой на вытянутых руках, словно бесценный дар, доставшийся нам в наследство от предков, которые воевали и победили. Мы считаем, что тоже достойны побед. Мы не стесняемся наших кровавых фантазий, а полагаем их величайшей из добродетелей. Мы — совесть земли, наше дело — судить других, не скупясь на смертные приговоры.

Вина наших врагов несомненна. Они богаче, умнее и талантливее нас — за это их следует уничтожить, всех до единого, чтобы никто не смел сравнивать нас с ними. Мы можем дать миру несравненно больше, чем они. Тюрьмы и грязь, нищета и ненависть — этого добра у нас хватает с избытком, а впрочем, ничего другого у нас все равно уже нет. Пусть берут, что даем, и славят наше величие пока живы.

Людям кажется, будто ненависть объединяет, будто общий враг делает нас сильнее. Но ненависть не знает лиц и не внемлет доводам разума. Ненависть хочет лишь ненавидеть, не важно кого и не важно за что. Не станет одних, будут другие. Ненависть полыхает в сердцах, распространяясь словно пожар. Ей плевать на оставленные позади тупы и пепел, ведь это не ее трупы и пепел. Ненависть хочет крови, и если врага не достать, кровь ненавидящего ничуть не хуже: она сожрет своего творца и кого угодно, только бы не остаться голодной, только бы не угаснуть в безмолвии и тишине.

Общество превратилось в свору бешеных псов, готовых в любую секунду вцепиться друг другу в глотку. Скажи мне, что я не прав, поменяй свою точку зрения, приведи мне факт, который я не смогу опровергнуть, и ты познаешь всю силу моей ярости. Будь ты хоть трижды моим лучшим другом, ты станешь моим смертным врагом. Я вскрою все твои раны, я разболтаю все твои секреты, я наплюю тебе в душу и высмею все твои идеалы. Только попробуй, и ты знаешь, что будет. А я знаю, что будет со мной, если я усомнюсь в твоей правоте.

Чем ближе сгоняют людей, тем больше они начинают отталкиваться друг от друга, словно магниты, сведенные одинаковыми полюсами. На всех одна маска, но под ней — россыпь оскаленных морд, роняющих слюни в предвкушении чьей-нибудь смерти: врага, предателя или хотя бы того, кто шагает не в ногу со всеми. Лишь тот, кто не видел стаи волков, может называет это сборище стаей. Социум? Масса? Толпа? Открой двери их темницы, и они разбегутся во все стороны, глядя на остальных со страхом и злостью. Лишь тот, кто никогда не видел волков, способен оскорбить их сравнением с человеком.

Нет толпы, нет массы, нет социума. Мертвое общество разлагается, распадается на куски, наполняя воздух вонью ненависти. Ходячие телевизоры пересказывают друг другу последние новости, придуманные Безумным Шляпником и укуренной Гусеницей. Насилие стало главным свидетелем истины, а страх — платой за безопасность. Все против всех, и каждый в своем Зазеркалье кидается на собственные отражения, принимая их за врагов. Все смыслы оказались изгнаны по ту сторону жизни. Только смерть имеет еще хоть какое-то значение, но умирать уже некому. В стране потемкинских деревень человек стал такой же иллюзией, как и все остальное.