Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2016/01/15/мандукья-карики/

Когда пробуждается душа, спавшая дотоле под воздействием безначальной майи, она пробуждает то, что не рождено, недвойственно, лишено сновидений, и тяжелого сна.

Двойственность — всего лишь иллюзия, Высшая Реальность же недвойственна.

Подобно тому как веревка, чья природа не была ясно осознана, в темноте иллюзорно представляется Змеей, полоской на воде и тому подобным, так и Атман вымысливается по-разному. И подобно тому как наступает ясное осознание веревки, а воображаемая иллюзия исчезает, когда нам понятно, что тут всегда была только веревка, и ничего другого, кроме нее, так же остается и твердое убеждение относительно Атмана.

Нет уничтожения, нет и порождения, нет связанности сансарой, нет и того, кто стремится к освобождению. Нет желающего спастись, нет и спасенного. Такова высшая истина.

С точки зрения Атмана, этот мир не многообразен; но он не мог бы существовать и сам по себе. Обычные вещи не существуют отдельно друг от друга, но они не существуют и нераздельно. Это известно тем, кому ведома сущность.

Мудрецами, искушенными в знании Вед, теми, кто лишен страсти, лишен боязни и гнева, этот Атман видится свободным от всякого примысливания, недвойственным, видится как угасание многообразия. А потому, познав это так, следует укрепить свою память в не-двойственности. Достигнув же не-двойственности, следует вести себя в мире подобно несведущему чудаку.

Увидев реальность как изнутри, так и с наружи, следует стать этой реальностью…

Прибегающий к почитанию действует в сфере порожденного Брахмана. Но ведь до возникновения вселенной все это было одним нерожденным Брахманом. А значит, такой человек достоин лишь жалости.

Стоит нам разбить кувшины, и заключенное внутри них пространство сливается воедино, вот так и души сливаются здесь, в едином Атмане.

Подобно тому как пространство в разных кувшинах отнюдь не замутняется, когда один из них заполнен пылью или дымом, Так и все души не затрагиваются, когда одна из них испытывает наслаждение или нечто иное.

Подобно тому как пространство внутри кувшина — это не преобразование и не часть общего пространства, Отдельная душа никогда не бывает преобразованием или частью единого Атмана.

Подобно тому как небесный свод невеждам кажется потемневшим, Атман кажется запятнанным чернотою непробужденным.

Тождество души и высшего Атмана прославляется в силу их неразличения…

Когда, благодаря пробуждению сознания «Атман и есть истина», сознание перестает вымысливать сущности, тогда это сознание, ввиду отсутствия объектов восприятия, перестает быть восприятием.

Деятельность сознания, когда оно находится под контролем, когда оно лишено примысливания ненужного, когда оно исполнено понимания, — вот эту деятельность и надо постигнуть.

Брахман не рожден, он не спит, не грезит, он лишен имен и форм, он вечно сияет, он всеведущ. Применительно к нему невозможно никакое ритуальное почитание. Он свободен от всякой суетной болтовни, он стоит выше всякого рассудка, совершенно спокойный, вечно сияющий, он сам и есть освобождение, он неколебим и лишен страха.

Нет ни приятия, ни отвержения там, где не существует рассудочного постижения. Тогда знание устанавливается в Атмане, оно оказывается нерожденным и совершенно спокойным.

Следует приводить сознание к покою даже во сне, ибо сон в чем-то сродни желанию.

Постоянно памятуя, что все исполнено страдания, отвращаясь от объектов желания и вкушения, памятуя о том, что все это — нерожденный Брахман, йогин более не видит порожденного.

Следует пробудить сознание, погруженное в глубокий сон; следует заново утишить беспокойное; следует угадывать, когда сознание окрашено желанием; и нельзя тревожить сознание, достигшее равновесного покоя.

Когда сознание не истаивает до предела и вместе с тем не рассеивается в дроблении, когда оно замирает неподвижно и не является в форме объекта, оно становится Брахманом.

Ни одна живая душа не порождается, для нее не существует никакого возникновения. Этот Брахман есть высшая истина, в которой ничего вообще не порождается.

Все сущности по своей природе свободны от старости и смерти. Однако воображая себе старость и смерть, погрузившись в это представление, они отклоняются от своей сущности.

Сознание не соприкасается с вещами, нет у него соприкосновения и с видимостями вещей. Ибо… реального внешнего объекта не существует, видимый же объект неразделен с сознанием.

Сознание не порождается, не порождается и то, что воспринимается этим сознанием. И те, кто допускает для сознания хоть какое-то порождение, подобен человеку, заметившему следы на небесах.

До тех пор, пока внимание человека обращено к отношению причины и следствия, длится и это сансарное состояние. И стоит ослабеть нашему вниманию к отношению причины и следствия, как сансара перестает действовать.

Сущности, которые рождаются, вовсе не рождаются на самом деле. Их порождение сродни волшебной иллюзии, да, впрочем, и самой майи не существует.

Ни одна живая душа не порождается, для нее не существует никакого возникновения. Это есть высшая истина, в которой ничего вообще не порождается.

Двоица, подобная двоице восприятия и воспринимающего, есть всего лишь вибрация сознания. Сознание же безобъектно; потому-то его и называют вечно лишенным связей.

Ибо для сознания, которое отвратилось от объектов и не занялось ничем другим, наступает состояние неколебимости. Ибо это — предмет постижения пробужденных, это состояние выступает уравновешенным, нерожденным и недвойственным.

Утверждая, что Атман «существует», «не существует», «существует и не существует», или же «не существует и не не-существует», глупец набрасывает покров на идею Атмана, говоря об «изменчивости», «постоянстве», о них обоих вместе, а также об их совместном отсутствии.

Все живые существа по самой своей природе являются изначально пробужденными и прекрасно определенными. И тот, к кому приходит такая свобода, становится достоин бессмертия.

Поскольку все живые существа являются изначально спокойными и нерожденными, поскольку по самой своей природе они пребывают совершенно отрешенными, поскольку они одинаковы и неотличимы, и поскольку высшая реальность является нерожденной, успокоенной и священной, здесь ничего не приходится достигать.

Невозможно совершенство для тех, кто вечно бродит среди различий, поскольку у них есть склонность к этим различиям. А потому те, кто говорит о множественности, традиционно считаются достойными жалости.

Только те, кто укрепится в своем уверенном знании нерожденной и одинаковой сущности, будут считаться великими мудрецами в этом мире. И никому другому не дано погрузиться в это.