Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2012/03/30/записки-меланхолика/

Дорога осени

Хорошо бы вообще отменить осень, потому что все идеи, придуманные весной и летом, разбиваются о ледяную стену депрессии, наступающей с регулярностью первого снега. Осенью можно только критиковать и писать ехидные комментарии к чужим текстам. Думается плохо, слова категорически не желают складываться в предложения и уж тем более выражать какой-нибудь внятный смысл. Как-то вдруг неожиданно понимаешь, что тебе уже не двадцать лет, и что все уже было сказано до тебя людьми более умными и начитанными, и что все твои жалкие притязания на оригинальность являются не более чем ментальной иллюзией, присущей многим шизоидным личностям, каждая из которых навеки заперта в своей маленькой Внутренней Монголии.

Осенью начинают раздражать письма от незнакомцев, желающих во что бы то ни стало поделиться тараканами из своей головы. Старые друзья оказываются страшно заняты именно в те дни, когда у тебя появилось свободное время и желание поговорить о жизни под что-нибудь алкогольное или более веселое. А новых друзей заводить неохота, да и не особенно-то получается, потому что никогда не знаешь, о чем говорить с незнакомым человеком, живущим своей потусторонней жизнью на изнанке компьютерного монитора.

Осенью хочется впасть в спячку и проспать до самого лета, можно даже без снов, главное — чтобы было тепло и уютно. В день твоего рождения все опять начнут вспоминать смерть незабвенного четырежды героя и прочее, а тебя как бы нет и в обозримом будущем не предвидится, ибо сие чревато хамским диссонансом с печалью ностальгирующих граждан. А потом наступит новый год, и все начнется сначала, поменяются только цифры на календаре и звериная морда над ними. Но это будет зимой, а сейчас лишь начало осени. Впереди три месяца увядания природы, которое вскоре обнажит уродливую тушу Москвы — этого древнего чудовища, пожирающего людей без остатка.

Можно, конечно, попытаться сбежать, пропасть без вести, исчезнуть из реестров и каталогов, быть может даже уничтожить все следы своего пребывания в реальной жизни и интернете. А потом понимаешь, что следы эти и так вскоре исчезнут, затертые до неузнаваемости отпечатками чужих пальцев и ног, и на новом месте, куда бы ты не сбежал, все повторится вновь, потому что Внутренняя Монголия никогда не исчезнет сама, и ее пески и водопады снова предстанут перед твоим взором, в тот самый миг, когда ночь скроет иллюзорные различия между вымышленным «здесь» и недостижимым «там».

Утешает одно: осень рано или поздно закончится, пройдет и зима, и где-то в конце марта мрачное настроение отступит вместе с дурными морозами, и слова снова будут с легкостью складываться в предложения, мерцая и переливаясь на солнце неожиданными значениями и смыслами.

Время без героя

Человек сидит за компьютером и нажимает на серые клавиши. Что можно сказать о нем? Он слаб здоровьем и не способен переносить сильную жару или холод. У него множество незаметных пока заболеваний, которые проявятся ближе к старости, если инфаркт или инсульт не убьют его раньше. У этого человека плохое зрение, память его не способна удерживать большие объемы информации. В повседневной жизни он привык полагаться на всемогущую технику и помощь других людей. Жизнь этого человека незаметно проходит между домом и работой, редко когда ему удается вырваться из опостылевшей суеты, чтобы насладиться сонным бездельем. Он не может позволить себе натуральную пищу, чистую воду и воздух. Каждый его шаг строго регламентирован: он обязан носить определенную одежду, произносить ритуальные фразы, выполнять и отдавать бессмысленные приказы. С затаенным удовольствием он подчиняется многочисленным гласным и негласным запретам и по доброй воле готов затравить всякого, кто их нарушает. Его голова переполнена противоречивой информацией, поэтому он предпочитает вовсе не думать — за него охотно думают другие. Игнорируя очевидные факты, этот человек считает себя выдающимся достижением исторического прогресса. Он недолюбливает людей с другим цветом кожи и разрезом глаз, но без фанатизма, поскольку сильные эмоции мешают ему спать. Люди, жившие в другие века, кажутся ему дураками или мерзавцами. При этом он не любит современную эпоху и думает, что раньше было лучше. У этого человек много страхов и надежд, но нет ни одной цели, ради которой он был бы готов рискнуть жизнью. Его желания унылы и однообразны, и, реализовав их, он никогда не чувствует полного удовлетворения. Больше всего на свете этот человек хочет, чтобы его оставили в покое, но сам донимает окружающих бесконечными жалобами и нытьем. Реальный мир кажется ему серым и скучным и поэтому он с удовольствием тратит время на игры и развлечения. При малейшей угрозе он закрывает глаза и надеется на благополучный исход. Окружив себя вещами, он не заметил, как сам превратился в вещь, которой распоряжаются так же, как и всем остальным. У него много хозяев, но нет ни одного друга. Собственную пустоту он прикрывает красивыми словами и вычурными жестами. Этот человек с удовольствием рассуждает о вещах, в которых совершенно не разбирается, и готов наброситься с кулаками на всякого, кто раскроет его невежество. Дни его проходят один за другим, сливаясь в года и десятилетия, полные жалкого довольства собой и смутных предчувствий грядущего чуда. Но чудо не спешит к нему, и пока оно пропадает где-то в неведомых землях, человек сидит за компьютером и нажимает на серые клавиши.

Абсолютное рабство

Если бы передо мной стояла задача воспитать неких существ абсолютными рабами, я начал бы с трех простых вещей. Во-первых, я постарался бы убедить этих существ в том, что существует разделение мира на «внешний» и «внутренний», причем под «внутренним» миром я научил бы их считать собственные фантазии, мышление и эмоции. Во-вторых, я сказал бы этим существам, что «внешний» мир больше и важнее, чем их воображаемые «внутренние» миры. И, в-третьих, я создал бы у них иллюзию, будто после смерти погибает именно «внутренний» мир, а не «внешний» и предложил им способ спасти свой «внутренний» мир от полного уничтожения в виде веры в потусторонний «третий» мир, откуда все они якобы пришли и куда возвращаются после смерти. Я бы назвал этот способ «религией» или каким-нибудь другим смешным словом. Говорят, что где-то в необъятных просторах Вселенной есть маленькая голубая планета, на которой живут именно такие существа, порабощенные верой в три отдельных мира: «внешний», «внутренний» и «потусторонний». Возможно, так оно и есть, хотя лично я в это не верю. Слишком тоскливой и безысходной была бы их жизнь, проведенная в рабстве и мечтах о недостижимой свободе.

Боги черных дней: Апатия

Зачем что-то говорить, если все уже сказано?

Зачем что-то доказывать, если все уже опровергнуто?

Зачем что-то делать, если все уже давно продано?

Гнусный гном по имени Апатия выбирается по ночам из темного чулана и ложится на твою подушку, чтобы нашептывать тебе эти вопросы, пока ты спишь. Выхода нет. Ничто не изменится. Чудес не бывает. Смирись и живи как все. Обычные люди лишь претворяются несчастными, а на самом деле они довольны своей жизнью. Им нравится ныть о своих проблемах, ведь это единственное, что у них есть. Героически преодолевая вымышленные препятствия на пути к нелепым мечтам, они чувствуют себя важными и нужными. Посмотри, какую машину я купил — одну из миллиарда. Посмотри, какую телку я оприходовал — одну из миллиарда. Посмотри, какую дачу я построил — одну из миллиарда. Посмотри, какой я важный и умный — один из миллиарда. Всё так и никак иначе. Другие варианты не рассматриваются. Тебя поставили перед выбором: живи как все, либо сдохни в мучениях. Эта адская карусель будет крутиться с тобой или без тебя. У тебя есть шанс отхватить небольшой кусочек страданий и наслаждаться им до самой смерти вместе со всеми. Смотри не опоздай, ведь опоздание — это единственный грех, который у нас остался. Все остальное — сожрано пустотой.

Дураки и умные

Иногда бывает так, что с дураками общаться неохота, а с умными — мозгов не хватает. И повисаешь в каком-то вакууме, кажется, что навсегда. Потому что если начнешь глупеть, то дураки превратятся в умных, а под ними откроется бездна других дураков, и все повторится вновь. А если начнешь резко умнеть, то те, кто казался тебе умным, станут дураками, а наверху окажутся сплошь гении, до которых никак невозможно добраться. Вот и сидишь, порой, одиноко на подоконнике и куришь, не так чтобы много, но вполне себе нескучно. А мимо пролетают непонятные птицы, и облака, и, время от времени, соседский кот, которому не впервой. Компьютер выключен, и в квартире тихо. Далеко за домами начинается лес и утекает за горизонт. Можно, конечно, полететь туда, но лучше не надо — прохожие не поймут, да и погода сегодня нелетная. В общем сидишь и думаешь, пока мысли не кончатся. А потом просто смотришь на закат и вдруг понимаешь, что дело совсем не в дураках и даже не в умных, а просто курить нужно меньше, или лучше вообще не курить и летать просто так, под настроение. А те, кто не хочет летать, пусть ходят себе по улицам с закрытыми глазами и черными зонтиками. Смешно, зачем вообще обо всем этом думать, если можно летать?