Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2013/06/03/на-берегу-вселенной/

Я задыхался. Горячий воздух наполнял мои легкие, но в нем почти не было кислорода. Голова кружилась, перед глазами мелькали яркие пятна, из-за которых я почти ничего не видел. Нарастающий звон в ушах мешал сосредоточиться. Паника овладела мной, а потом внезапно отступила. Я понял, что умираю, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

Я перестал судорожно хватать воздух ртом, задержал дыхание и услышал шум прибоя. Волны размеренно накатывали на берег, отступали и возвращались, повинуясь неизменному космическому ритму, древнему как сама Вселенная. Я вдруг понял, что весь промок. Меня это почему-то развеселило.

Выждав несколько секунд, я сделал большой глубокий вдох. В голове немного прояснилось. Я стал дышать в одном ритме с океаном, и вскоре белая пелена, застилавшая мой взор, начала меркнуть. Ко мне возвращалось зрение.

Сначала я увидел небо, бескрайнее пространство чистейшей синевы, усыпанной редкими крупными звездами, а затем солнце — огромный темно-красный шар, наполовину погрузившийся в лазуревое море. Звезды и солнце, как странно.

Я лежал на песке у самой кромки набегающих волн. Стояла жара. Моя одежда пропиталась морской водой, которая быстро высыхала, оставляя после себя белые разводы соли. Дышать было трудно, но я уже не умирал. Организм постепенно приспосабливался к новым, необычным для него условиям.

Мне сделалось любопытно. Я медленно повернулся на правый бок, а затем, борясь с головокружением, приподнялся на локтях, чтобы осмотреться. Вдалеке виднелись холмы, поросшие ярко-зеленой травой и кустарником, над которыми нависали заснеженные пики гор, разукрашенные закатным солнцем в оттенки красного и розового.

Я посмотрел направо, и тут мое сердце бешено заколотилось. Он стоял в десяти метрах от меня, высокий длинноногий подросток в выцветших штанах, подвернутых до колен. Не знаю, как я смог так точно определить его возраст, возможно по его неуверенной позе. Он словно решал, бежать ли ему от меня или наоборот подойти поближе.

У него была пепельно-серая кожа и огромные черные глаза без зрачков, занимавшие большую часть лица. Вместо носа виднелись два едва заметных отверстия над маленьким ртом. Непропорционально большая голова каким-то чудом держалась на тонкой шее. На левом предплечье я заметил блестящий стальной браслет, который он взволнованно теребил трехпалой рукой.

Наши взгляды встретились, а затем подросток развернулся и побежал прочь, разбрасывая босыми ногами песок. У подножия холма я увидел небольшую деревушку — несколько покосившихся хибар, окруженных развешенными на столбах сетями. Оттуда навстречу подростку уже торопились взрослые, такие же, как и он, серые безволосые существа с непроницаемо-черными глазами.

Страх овладел мной. Я попытался встать на ноги, дыхание сбилось, и яркая волна света отправила меня обратно в небытие, из которого мне не хотелось возвращаться.

Я открыл глаза и уставился в потолок, сделанный из привязанных к жердям крупных листьев. В голове не было ни единой мысли, и я даже был этому рад. Мне не хотелось думать о том, где я нахожусь и как я сюда попал.

— Он очнулся. Поторопись, ну, — сказал кто-то рядом со мной. Голос был хриплый, но не противный, скорее даже наоборот. Говорил мужчина.

Из сумрака выплыла глиняная чашка, наполненная до краев темным отваром. Кто-то поднес ее к самым моим губам, и женский голос повелительно произнес:

— Пей, пей пока не помер.

Я не стал сопротивляться. Если бы меня хотели убить, то давно уже это сделали, пока я валялся без сознания. Я послушно открыл рот и проглотил густую сладкую жидкость. Чашка исчезла.

— Так и будешь весь день валяться? — спросил мужчина.

— Оставь его в покое.

— Иди, ну. Как-нибудь без тебя разберемся. А ты смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Последние слова были обращены ко мне. Я неохотно повернул голову и увидел старика, сидящего на земляном полу у стены. В руках у него была сеть, которую он чинил. Старик выглядел как человек, обычный нищий рыбак, одетый в лохмотья и привыкший помыкать своими родственниками и вообще всеми, кто был младше. Пожилая женщина, судя по всему его жена, положила чашку в ящик в углу и, откинув полог, вышла из хижины.

— Далековато тебя занесло, а? — усмехнулся старик. — Так далеко, что дома не видать.

Но меня сейчас интересовало совсем другое.

— Где серые? — спросил я, едва ворочая языком.

— Серые?

— Я видел их на берегу. Серых людей с черными глазами.

— Видел значит?

— Да.

Старик покачал головой. Его пальцы с невероятным проворством продолжали вязать узлы на рыболовной сети.

— Знаешь, что я тебе скажу? Каждый видит то, что он хочет видеть. Так уж мы устроены.

Я понял, что не добьюсь от него внятного ответа, и решил зайти с другой стороны:

— Где я?

— Далеко, очень далеко, — рассмеялся старик.

— Вы что, сами не знаете, где находитесь?

— Я у себя дома, а ты — мой гость. Вот и все, что тебе нужно знать. Есть будешь?

Чувство голода вдруг накатило на меня со страшной силой. Рот наполнился соленой слюной. Старик все понял по выражению моего лица и, отложив сеть в сторону, закричал:

— Ну! Ну! Где ты, старая сплетница? Иди сюда.

В дверном проеме показалась его жена.

— Чего ты разорался?

— Принеси нам пожрать, да пошевеливайся.

Женщина, которую звали Нуа, вышла, и вскоре вернулась с кусками жаренной рыбы, завернутыми в листья. Молча отдав их нам, она удалилась.

— Побежала с подружками трепаться, — едко прокомментировал ее уход старик.

Меня мало интересовали отношения в их семье. Я накинулся на рыбу, и не переставал жевать, пока не съел все без остатка вместе с листьями. Старик к тому времени едва успел одолеть первый кусок.

Из дальнейших расспросов я узнал, что его зовут Айяр, и он всю жизнь прожил на побережье в рыбацкой деревушке. Его дети и внуки тоже были рыбаками, как и все их предки. Другой жизни они не знали и не мыслили себя без моря, дававшего им все, что нужно, и даже больше. Океан был их строгим отцом и любящей матерью, а они — его преданными послушными отпрысками.

Доев, старик собрал сеть и направился к выходу.

— Пойдем, — позвал он меня за собой, — посмотришь на наше житье-бытье, может и поймешь чего.

Я подошел к нему.

— Погоди-ка.

Айяр остановил меня жестом. Он наклонился над ящиком, стоявшим в углу, и достал из него солнцезащитные очки.

— Одевай, а не то ослепнешь. Солнце у нас злое.

Надев очки, я вышел вслед за стариком из хижины.

Было раннее утро. На краю поселка стояли женщины и о чем-то оживленно разговаривали. Айяр посмотрел на них с явным неодобрением, но промолчал. Неподалеку носились дети, хвастаясь друг перед другом красивыми морскими раковинами. Несомненно, это был тот самый поселок, который я видел, лежа на берегу, только серых здесь не было. Возможно, они просто привиделись мне из-за кислородного голодания.

На краю поселка мое внимание привлекла яма, заполненная пожухлой листвой, костями рыб и прочим мусором, среди которого я разглядел велосипедное колесо. Рядом блестели на солнце несколько компакт-дисков и хромированный бампер автомобиля.

— Откуда у вас это? — я указал на странные находки и на свои очки.

— Море иногда приносит, — ответил старик, остановившись рядом со мной. — Чего только не попадется к нам в сети: вещи, звери, люди…

— Люди?

— Не только. Мы вытаскиваем разных существ. Тех, что не умеют говорить, съедаем, а других отправляем обратно домой. Чужаки здесь долго не живут.

— Отсюда можно попасть домой?

— Домой и вообще куда угодно. Здесь сходятся все течения, нужно только знать свое.

Сказать, что эта новость меня обрадовала, значит не сказать ничего.

— Не части, — сказал Айяр.

— Что?

— Дыши медленно, а не то опять хлопнешься.

Меня кольнула тревога.

— Опять?

— Деда! Деда!

По берегу к нам бежал загорелый мальчишка и размахивал руками. Неподалеку молодые мужчины готовились выйти в океан на своих старых лодках. Некоторые уже отплыли и закидывали сети в морские глубины.

Подросток остановился перед нами:

— Ты принес?

— Держи, — протянул ему сеть Айяр. — Еще раз порвешь, я тебя к девчонкам отправлю рыбу чистить.

— Не надо к девчонкам. Я буду осторожен, обещаю!

Мальчик взял сеть, и я увидел на его левом предплечье знакомый металлический браслет. В ушах у меня опять зазвенело. Я поднял глаза и посмотрел на мальчишку. Он с любопытством таращился на меня.

— Иди, иди. Наши уже заждались, — прикрикнул на него дед.

Паренек неохотно поплелся обратно к лодкам, то и дело оглядываясь на нас с Айяром. Под палящим солнцем, от которого не спасала одежда, мальчик закинул сеть в лодку и отчалил от берега вместе с остальными.

Я вдруг понял, кого они мне напоминали, — испанских рыбаков, виденных мною на какой-то старой фотографии, сделанной в Кадакесе еще до Первой мировой войны. Я повернулся к существу, стоявшему рядом со мной.

— Вы не…

— Молчи, — тихо проговорил старик и продолжил: — Молчи, иначе сойдешь с ума. Такое уже случалось здесь много раз. Я знаю, как твои соплеменники относятся к нам. Иногда какого-нибудь нашего рыбака уносит в море и он ненадолго оказывается в твоем течении. Вы пока не готовы отказаться от своего страха, который мешает вам увидеть то, на что вы не хотите смотреть.

— На что мы боимся смотреть?

— Этот океан больше, чем вам кажется. Намного, намного больше. Ни одна рыба не может целиком уместить его в своей маленькой голове. И никогда не сможет, потому что часть всегда меньше целого.

Повернувшись, старик пошел обратно в деревню, а я сел на горячий песок и долго смотрел на водную гладь, раскинувшуюся передо мной до самого горизонта, за который я не в силах был заглянуть.

Вечером рыбаки вернулись с уловом, и Айяр взял у своего сына лодку, чтобы отвезти меня домой. Перед отплытием его внук подошел ко мне и молча отдал свой браслет. На память. Я обшарил карманы, но нашел лишь связку ключей от дома. Догнав мальчишку, я протянул ему ключи и сказал:

— Спасибо.

На том и расстались. Вдвоем с Айяром мы отплыли от берега и вскоре нашли течение, которое должно было отнести меня домой. Мы пожали друг другу руки, и я ощутил три сильных пальца, обхвативших мою ладонь. В свете заходящего солнца я разглядел большие черные глаза под личиной старика, но они уже не пугали меня как прежде.

Я отдал ему солнцезащитные очки, и прыгнул в воду. Вскоре подводное течение подхватило меня и потащило вглубь — к свету знакомого мне мира.