Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2013/11/20/сутра-пустоты/

Не важно, правдива ли история, которую с собираюсь поведать вам, или вся она от начала и до конца является плодом чье-то разыгравшейся фантазии. В конце концов, истории рассказывают не для того, чтобы передать людям какие-то истины, сделать их лучше или мудрее. Истории рассказывают даже не для того, чтобы развеселить слушателей, ведь сегодня им доступны куда более изысканные удовольствия, нежели пассивное наблюдение за россыпями букв, скользящими вверх по экрану.

Нет, с давних времен люди рассказывают истории просто потому, что они приходят им в голову и начинают настойчиво требовать, чтобы их передали другим. Нерасказанная история чахнет и умирает, оставляя после себя горький привкус невосполнимой утраты, знакомый каждому, кто ошибочно полагал, будто вдохновение можно откладывать бесконечно долго. Впрочем, читателю ни к чему утомляться этими подробностями.

Наша история началась в Санкт-Петербургском государственном университете на кафедре индийской филологии, где в середине нулевых годов блистал великий и ужасный профессор Эдуард Баганин, умевший одним лишь своим взглядом довести любого, даже самого наглого студента до предынфарктного состояния. Профессор был грозен и бородат как викинг. От его зычного голоса дребезжали стекла в аудитории, и даже ректор не решался беспокоить его по пустякам, памятуя о крепком рукопожатии профессора, которым он проверял на прочность всех, кто осмеливался подать ему руку.

Баганина боялись все, кроме одного высокого худощавого студента, неизменно садившегося на последнем ряду, под самым потолком аудитории, и глядевшего на профессора поверх очков внимательным оценивающим взглядом. После лекции он частенько подходил к преподавателю с каким-нибудь вопросом, и поначалу Баганин принял его за очередного подхалима, изображающего неподдельный интерес к научной деятельности профессора ради хорошей оценки на экзамене.

Студента звали Илья Пахомов, и вскоре выяснилось, что он не только читал многие работы Баганина, но и обладал острым аналитическим умом, позволявшим ему без труда находить в них наиболее зыбкие и уязвимые места. Профессор был заинтригован и решил на ближайшей же сессии устроить зазнавшемуся студенту серьезную проверку, которую тот, впрочем, блестяще прошел, показав не только весьма достойный уровень знаний, но и глубокое понимание усвоенного материала.

Вскоре Баганин понял, что нарушил данное себе когда-то обещание не иметь любимчиков, однако быстро нашел оправдание в том, что подлинный интерес к науке среди молодых людей встречается нечасто, и разбрасываться таким важным и нужным ресурсом было бы непростительной глупостью. Отношения их стали более открытыми, и к чести Ильи следует сказать, что он так и не дал ни одного повода заподозрить его в злоупотреблении оказанным доверием.

Однажды профессор поведал аудитории легенду о сутре Пустоты, историческую нелепицу об учении, которое Будда в течение одного дня проповедовал богам в обмен на обещание никогда не делиться им с людьми. Услышанное человеком это знание могло привести его к мгновенному освобождению или навеки запереть в круговороте сансары. Однако один из богов ослушался Пробужденного и записал сутру о Пустоте с тем, чтобы впоследствии скрыть ее в одном из буддийских монастырей.

Спустя много столетий монахи случайно обнаружили эту сутру, и с тех пор об их судьбе ничего не было известно. Монастырь пришел в запустение, а потом и вовсе исчез с географических карт той эпохи. Сегодня его название и точное местоположение остаются загадкой, если он вообще когда-нибудь существовал.

Баганин пересказал эту легенду, чтобы пояснить некоторые противоречия в учении Будды, вызывавшие недоумение у значительной части студентов. Привыкшие видеть в любой религии прежде всего собрание общеобязательных догм и правил, они с трудом понимали коренное отличие буддизма, предлагающего каждой личности сугубо индивидуальный и не всегда соответствующий моральным требованиям современности набор средств, ведущих к освобождению. Средства, пригодные для одного человека, были совершенно бесполезны для другого и даже могли нанести вред в случае бездумного их употребления. Оттого Будда говорил с каждым на понятном ему языке — в этом, по мнению профессора, и заключалась главная идея легенды о сутре Пустоты.

Однако Илья воспринял ее буквально. Молодости вообще свойственно искать легкие пути там, где вообще еще не проложено никаких дорог, а идея обрести просветление, прочитав один-единственный текст, была слишком заманчивой, чтобы просто так отбросить ее в сторону. Одним махом перепрыгнуть через годы медитаций и усмирения плоти, чтобы сразу оказаться у цели — мысль эта завладела Ильей на долгие годы, изменив всю его дальнейшую жизнь.

Он выпросил у Баганина всю информацию о сутре Пустоты и с головой ушел в исследование первоисточников. И хотя его успеваемость ничуть от этого не пострадала, профессор был весьма обеспокоен маниакальной одержимостью своего лучшего ученика. Илья говорил, что им движет желание отыскать хотя бы один текст, написанный при жизни Будды, однако было ясно, что он лжет.

Баганин лишь единожды заговорил на эту тему с Ильей и сказал ему следующее: «Желания делают нас рабами, и желание просветления ничуть не лучше любой иной прихоти. У каждого свое колесо сансары, и чтобы выбраться из него нужно перестать желать рабства и свободы». Вскоре их пути разошлись. Илья закончил университет с красным дипломом , а пожилой профессор оставил преподавательскую должность из-за болезни жены, которой отныне отдавал без остатка все свое свободное время.

Илья продолжал искать любые сведения о буддийском храме, хранившим сутру Пустоты, пока однажды старый тайский монах не рассказал ему о похожем месте где-то в непроходимых джунглях на границе Тайланда с Камбоджей. О храме под названием Пачанг практически ничего не было известно, поскольку на его территории никогда не проводились археологические раскопки.

Дата основания и причина запустения в равной степени были покрыты мраком. Монах лишь слышал от своего учителя, который слышал от своего учителя и так далее, что в том храме находились сутры с тайным наставлениями Будды своим ученикам, но кем были эти ученики, людьми или богами, монах не знал.

Два года Илья засыпал все правительственные инстанции Тайланда просьбами позволить ему посетить храм Пачанга, и наконец тайские власти сдались. Отпраздновав свой тридцатый день рождения Илья первым же рейсом вылетел в Бангкок, а оттуда на арендованной машине двинулся на восток к границе с Камбоджей. По дороге его ассистент слег с пищевым отравлением, и его пришлось спешно госпитализировать.

Остаток пути Илья проделал в одиночестве: сначала на автомобиле, а потом пешком через джунгли. Вечером шестого дня он стоял перед величественными руинами Пачанга и молился всем известным ему богам, чтобы этот храм оказался именно тем местом, которое он искал долгие десять лет.

О полноценных раскопках на территории храмового комплекса приходилось только мечтать. У Ильи не было ни ресурсов, ни разрешения местных властей что-либо здесь выкапывать и тем более уносить с собой. На все про все ему отводилось два месяца — ничтожно малый срок особенно теперь, когда он лишился второй пары рук. Понадеявшись на удачу, Илья приступил к работе.

Первым делом он перетащил свое оборудование из машины и разбил базовый лагерь неподалеку от Пачанга. Руины храма занимали весьма незначительную площадь, однако по сути представляли собой чрезвычайно запутанный и опасный лабиринт. В первый же день Илья едва не сломал ногу, неудачно попав в щель между камнями у самого входа в храм. Осторожность отнимала едва ли не больше времени, чем борьба с постоянно наступающими джунглями, и к концу второго месяца Илья с ужасом осознал, что его экспедиция обернулась полным провалом.

Пришла пора собираться в обратную дорогу, но Илья никак не мог расстаться с Пачангом. Он чувствовал, что разгадка находится где-то здесь, возможно перед самым его носом, просто ему не хватил знаний или ума, чтобы разгадать ее. Сделав ранним утром последние фотографии храма, он возвращался к лагерю в самом мрачном расположении духа, как вдруг его нога снова угодила в ту самую яму, едва не стоившую ему перелома, только на этот раз в ее глубине что-то треснуло, и Илья провалился в узкую щель между двумя огромными каменными блоками.

Проскользив несколько метров по наклонной поверхности, он упал в огромное темное помещение, скрывавшееся глубоко под руинами. Ремешок лопнул, и фотоаппарат с треском отлетел во мрак. Очнувшись, Илья ощупал себя в поисках травм, однако ему снова повезло.

Он встал и огляделся. Смотреть было особо не на что. Проникавший сквозь щель в потолке свет не в силах был разогнать мрак, царивший в этом подвале бог весть сколько веков. И все же глаза его постепенно привыкали к игре серых полутонов, в которых угадывались мощные стены и каменное возвышение возле одной из них.

Подойдя поближе, Илья разглядел небольшую статую человека, сидящего в позе лотоса, и, по всей вероятности, изображавшую самого Будду. Но не статуя привлекла его внимание, а небольшой каменный алтарь перед нею, на котором он увидел невысокую стопку пожелтевших от времени листов. Илья склонился над ними и с трудом разглядел знакомые ему еще со времен института буквы санскрита. Сердце его забилось сильнее. Это была она — сутра с тайным учением Будды, открывающим прямой путь к просветлению.

Усевшись рядом он с трудом прочитал первую страницу, а затем с величайшей осторожностью перевернул ее и положил рядом со стопкой. На вторую страницу у него ушло вдвое меньше времени, а третью он одолел меньше чем за минуту. Буквы сами собой складывались в слова, а слова — в предложения, разгоравшиеся неугасимым огнем в сознании Ильи. Он жадно читал одну страницу за другой, и уже не мог остановится, одержимый жаждой познания.

Шли часы, но количество непрочитанных страниц не уменьшалось, а число прочитанных не увеличивалось. Солнце давно уже должно было скрыться за горизонтом, но день все никак не заканчивался. Лишь смутное беспокойство омрачало радость Ильи, словно он забыл что-то важное, о чем ему следовало подумать в самом начале, когда он впервые услышал легенду о сутре Пустоты.

Краем глаза он заметил вокруг себя скелеты в истлевших монашеских одеяниях, и за мгновение до того, как сутра полностью поглотила его внимание, вспомнил слова своего старого профессора о том, что один день богов длится столько же, сколько существует сама Вселенная. Сутра Пустоты все еще не закончена, Будда и сейчас продолжает проповедывать богам свое тайное учение и будет делать это еще много миллиардов лет, пока не погаснет свет последнего солнца. И до тех пор все новые и новые страницы будут появляться на алтаре, обрекая на вечное рабство всякого, кто осмелится к ним прикоснуться.