Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2009/04/17/книга-воина-тьмы/

1

Когда-то между богами была междоусобная война. Говорят, что она давно закончилась, хотя не все разделяют данную точку зрения. И до сих пор по Земле ходят те, кто принял путь меча и сражается на стороне Тьмы. Павшие воины уступают место молодым, и вновь черные клинки пьют кровь тех, кто осмелился противостоять незримой силе Ночи. Сколь велики прекрасные деяния, совершенные Воинами Тьмы! Никто не может укрыться от их ярости. Их пути исходят из глубин Преисподней и устремляются в Небеса, пронзая их. Они носят войну в своих сердцах. Они всегда в дороге, всегда на шаг впереди любого своего противника, поэтому они не берут пленных. Их стихия — разрушение, их жизнь — это смерть их врагов. Чужой кровью они платят за право быть и своей — за право становиться. Они вскрывают пустоту черепов своих врагов и наполняют их лучшим вином. В душах Воинов Тьмы нет места надеждам и отчаянию. Их души полны огня, изливающегося в мир. Когда-нибудь старый мир вспыхнет от их сердец и сгорит, освободив место для нового мира.

Они говорят: «Мы были рождены, чтобы владеть этим миром. Кто посмеет выступить против нас?! Этот мир слишком хрупок, чтобы вынести наши шаги. Мы разрушим его своей поступью и сотворим мир достаточно крепкий, чтобы он устоял, когда мы начнем ТАНЦЕВАТЬ! Миг нашего триумфа станет мгновением нашего величайшего позора, ибо враги наши — грязь и немощь старого мира. Можем ли мы гордится победой над такими врагами?! Не с ними мы будем сражаться и не от их рук умирать. Мы идем на войну с нашей ничтожностью, опустившей нас на один уровень с нашими врагами. Вступив в эту битву, мы уже проиграли, но, не смотря на это, мы пройдем по нашему пути так далеко, как только сможем. Мы завоюем право утверждать нашу волю в мире, который слишком долго прозябал в лени и довольстве собой». Для Воинов Тьмы разрушение есть наивысшая форма созидания, а убийство — наивысшее проявление жизни.

Воин Тьмы — любимый сын Смерти. Все его победы и поражения принадлежат только ему. Он благодарит за помощь и карает за предательство, потому что ему принадлежит такое право. Его сила освещает путь, и никто не смеет указывать, в каком направлении ему следует двигаться. Жизнь Воина Тьмы служит его воле. Его душа — это меч, не ведающий непреодолимых преград. Он действует там, где другие колеблются, и выжидает в те моменты, когда иные бросаются вперед сломя голову.

Жизнь — это борьба за существование, в которой горло поверженного врага считается лучшей опорой для ноги победителя. Воин Тьмы оставляет благородство для рыцарских турниров и без угрызений совести сметает тех, кто осмелился встать у него на пути, будь то другие воины, женщины, старики или дети, ибо каждый из них может вонзить нож в спину воина, решившего поиграть в благородство. За спиной Воина Тьмы простирается безжизненная пустыня. Он не доверяет тем, кто признает его превосходство на словах, ибо кто может утверждать, что ему известно все, на что способен Воин Тьмы?!

Главный враг Воина Тьмы — вера. Он не верит в свое всемогущество и знает, что всегда найдется кто-то посильнее его. Он не верит друзьям, ибо чаще всего предательство исходит от тех, кто рядом. Его не трогают крики о помощи, ибо не всякий попавший в беду достоин спасения.

Лучший друг Воина Тьмы — это его самый злейший враг. Своим врагам он доверяет больше, чем самым преданным товарищам. Враги делают нас сильнее, в то время как друзья незаметно подтачивают наш дух, оскверняя наше одиночество. Потребность в друге является самым верным проявлением слабости. Победа всегда принадлежит кому-то одному, тот же, кто начинает делить свою победу с друзьями и соратниками, неизбежно окажется в числе проигравших.

Воин Тьмы — духовное существо, но его дух признает только кровь. Черным мечом своей души он вырезает сердца у своих врагов и бросает их в огонь своего величия. Он знает, что сколь бы не были велики его победы, самая главная битва всегда ждет его впереди, и только от него зависит, переживет ли он ее или навсегда исчезнет во мраке.

Воин Тьмы безразличен к воздаянию. Все, что ему нужно, он в состоянии добыть себе сам. Его личная сила определяет степень его свободы.

Абсолютно все Воин Тьмы способен обратить в оружие. Его разум и чувства, желания и мечты, и даже слабости он использует для того, чтобы одержать победу в битве жизни.

Сила Воина Тьмы — в знании своих сильных и слабых сторон. Самообман и самоуспокоение чужды ему. Он знает, чего хочет, и как этого достичь наилучшим способом, в противном случае смерть может настичь его раньше, чем он позволит это.

Сила Воина Тьмы — в понимании себя и своих врагов. Он смотрит на мир чистым взором, не замутненным предрассудками и неверными толкованиями, ибо толкования и предрассудки ошибочны уже в силу своего существования.

Сила Воина Тьмы — в умении чувствовать настроение мира: переменчивое дыхание ветра, эмоции облаков, ласки дождя, стыдливость тумана, напускное равнодушие звезд, загадочность радуги — все то, что невозможно знать, но можно научиться переживать в своем сердце.

Путь Воина Тьмы и прост и сложен одновременно. Порой горизонт сам стремится лечь под твои ноги, а иногда на то, чтобы сделать всего один шаг, уходит целая вечность.

Воин Тьмы знает: нет более важного дела, чем то, которое он делает здесь и сейчас. Цель всегда оправдывает средства, а слезы детей — лучший напиток в редкие минуты затишья между сражениями. Жестокость и милосердие — пустой звук для того, кто знает людей.

Воин Тьмы умеет убивать не только ненавистью, но и любовью. Он также умеет быть недоступным для чужой ненависти и любви, особенно для любви, ибо это — самое трудное.

Есть многое, что Воин Тьмы может себе позволить, в том числе трусость, предательство, глупость и даже лень, но он не может не быть воином. Жизнь обычного человека смертельна для него. Обыденность — это ржавчина, которая потихоньку разъест душу и превратит его в ничтожное создание, не достойное даже презрения.

Воин Тьмы не стремится ни к свету, ни к покою, хотя при желании мог бы заполучить и то, и другое. Вся его жизнь — это битва, и поэтому, когда он устанет сражаться, он умрет.

Он хочет жить не для того, чтобы есть, пить и совокупляться. Он хочет жить не для того, чтобы посвятить свою жизнь какой-либо великой цели или служению. Он хочет жить не для того, чтобы добиться величия в глазах окружающих и не ради саг, которые, возможно, сложат о его победах. Он хочет жить, потому что хочет умереть. Его жажда жизни — это победа над жаждой смерти. Когда-нибудь все изменится, а до тех пор его жизнь — это смерть других, его смерть — недостижимая мечта его врагов, его жажда — это его воля.

Воин Тьмы сражается за себя. Вся его армия состоит всего из одного человека — это он сам. Воин Тьмы сражается не с людьми, но с их многочисленными богами. Удостовериться в смерти бога можно только одним способом — поставить ногу ему на горло.

Воин Тьмы побеждает не своих врагов, но самого себя. Каждая его победа — это также и поражение…

2

Воин Тьмы говорит:

«Каждый из нас живет для себя и ради себя. Счастье грядущих поколений, занимавшее то, что некоторые наивные люди безосновательно полагают своим «разумом», ничуть нас не беспокоит. Поэтому мы желаем увидеть крах вашей цивилизации и наступление другой эпохи, не признающей никаких границ, никаких бюрократических условностей, мы желаем насладиться долгожданным мигом триумфа, когда самые страшные ночные кошмары, питаемые и направляемые нашей силой, оживут и поглотят значительную часть человечества. На нашем пути мы не отступим ни на шаг. Мы не можем больше ждать ни одной секунды, ибо секунда — это непозволительная роскошь для нас, мы хотим действовать, а не говорить. Время наивных фантазий и бесплодных теоретических построений подошло к концу. Жизнь слишком коротка, чтобы позволить кому-нибудь другому в будущем насладиться плодами наших заслуженных побед или же вкусить горечь наших поражений. Как бы то ни было, но это будут наши победы и наши поражения, и никому не дозволено прикасаться к ним. Поэтому мы сделаем все, что желает наш разум, мы насладимся всем, что вожделеют наши чувства, мы завоюем все, чего коснется наша воля. Каждый миг нашей жизни станет маленьким триумфом, укрепляющим наше будущее величие. Подобно огненным смерчам мы пронесемся над головами людей, одаривая смертью всякого, кто осмелится оскорбить нас своим взглядом. Никто и ничто не сможет остановить нас на нашем пути. Мы не будем ни первыми, ни последними. Мы станем единственными. Нам не нужны ни Тысячелетний Рейх, ни зависть потомков, ибо мы стараемся не для истории. Мы желаем полной власти над своими жизнями, и мы завоюем эту власть, чего бы нам это ни стоило. Наши жизни станут прочнейшими струнами, натянутыми между вечностью и свободой, и они сотворят из себя музыку, от которой треснет купол небес над нашими головами — эта последняя из границ умирающего мира. И когда последняя звезда падет на землю перед нашими ногами, мы обретем свободу и силу изжить этот мир для самих себя.

То, что глупцы полагают тьмой, ослепляет наши глаза, но мы не закрываем их. Мы желаем видеть и слепящую тьму наших сердец и беспросветный мрак людского существования. Мы ничего не забываем, и каждая пролитая нами капля крови отольется нашим врагам морями слез. Сила, способная остановить нас, уже мертва. Наши руки свободны, но они все еще слишком слабы, слишком немощны, слишком изнежены. Очень долго мы заражались людской слабостью, поэтому нам требуется время, чтобы излечиться, но уже сейчас каждый из нас способен сокрушить любую армию мира. Наше самое действенное оружие — слово. Мы владеем информацией и контролируем ее потоки. Способны ли вы разоружить теперь нас? Способны ли вы на что-нибудь, кроме трусости и подлости? Нет. Вы не заслужили ни знаний, ни силы, поэтому мы будем говорить с вами на языке страданий и боли. Мы вырвем языки у вас и у ваших пророков и бросим их в грязь. Мы заставим ваших детей ненавидеть вас и считать служение нам лучшей долей. Мы произведем на свет машины и философии, подчиняясь которым вы забудете о том, что вы наши рабы, обреченные на заклание. Мы станем для вас богами, но мы не будем ими, ибо вы не достойны таких богов как мы. Не от наших рук вы примете смерть, но от своих собственных, и небытие поглотит вас, а мы позаботимся о том, чтобы на Земле не осталось даже воспоминаний о вашем пребывании. Мы станем очищением и очистимся сами.

В мире, где последние стали первыми, мы не поддались последнему искушению — мы не сделались стадом, одним из многих. Несокрушимые скалы нашего одиночества успешно противостоят бушующему морю ненависти и зависти. Кто может бросить нам вызов? Вокруг — только грязь и ничего кроме грязи. Каждое препятствие, воздвигнутое на нашем пути, мы преодолеваем с легкостью. Каждый, кто осмелился выйти против нас с оружием, падает на колени, поверженный собственной трусостью. Мы уже не видим для себя достойных противников. Люди измельчали. Мы ходим среди карликов и нам отвратительно даже наше превосходство над вами, ведь мы желаем большего. Повелевать грязью — разве это наша цель?

Отбросы человечества должны быть безжалостно ликвидированы, дабы истощенная их деяниями Земля смогла насытиться ими же самими. Слишком долго вы кормились Землей, пришло время напоить ее своей плотью. Мы принесем вас в жертву Земле — это будет величайшее жертвоприношение из всех, когда-либо совершавшихся. Страшный суд, на который вы уповаете, так и не свершится. Своей волей мы отменим всякий суд над вами, поскольку вы не заслужили никакого суда. Вы уже давно сами объявили себя виновными и вынесли себе смертный приговор. И вы же приведете его в исполнение; нам даже не придется марать руки. Мы не судьи и не палачи, мы — само будущее, которое несется на вас с неотвратимостью лавины. Наша сила в каждом нарождающемся мгновении, наша воля страшнее любой небесной кары, наше счастье страшнее всех адских мук, которые вы только способны вообразить.

Мы живем в эпоху, когда действие определяет знание. Мы не знаем ничего, наши действия разрушили все, во что верили наши предки и мы сами. Вокруг нас простирается поле обломков былого, но мы не желаем подбирать их и довольствоваться этим. Мы хотим большего, мы желаем завоевать для себя право творить по своему образу и подобию, в строгом соответствии со своими желаниями и волей, не оглядываясь на людей и богов и на их ничтожные «законы». Мы устали от ваших мерзких рыл, являющихся нам при свете дня. Нам отвратительно ваше зловонное дыхание на наших лицах вместо чистого свежего воздуха, которого мы жаждем в своих сияющих сердцах. Ваши дряхлые немощные тела загораживают от нас чудеса этого мира, предназначенные не для вас — грязных свиней, — но для тех, кто сумеет распорядиться ими должным образом. Вы виноваты даже в том, что дышите нашим воздухом, пожираете нашу пищу и путаетесь у нас под ногами. «Слабый должен погибнуть», — говорит неизбежность, пугавшая вас столько тысячелетий, но и ее мы сумели обратить на свою сторону, подчинить своим целям. Мы не признаем над собой ее власти и власти ее приспешников: судьбы или бога. Мы желаем заполучить День вместе со всем, что в нем есть, но мы не желаем видеть в нем вас.

Ваши боги умерли один за другим, но вы, так истово верившие в них, не спешите последовать за ними в могилу. Мы позволим вам уйти, уйти навсегда — это единственная милость с нашей стороны, на которую вы можете рассчитывать. Мы позволим вам уйти. Ведь вы уже принадлежите нам, только еще не понимаете этого. Каждый раз, когда мы проходим мимо вас, мы держим ваши жизни в своих руках, ибо в нашей власти оборвать их, и каждый раз мы милуем вас, но не из милосердия, которое нам неведомо, а лишь потому, что ваша смерть будет для нас столь же отвратительным зрелищем, как и ваша жизнь. Вы воплощаете в себе все, что ненавистно нам. Мы терпели долго, быть может даже слишком долго, но терпение наше не бесконечно. Предел нашей милости положен отныне и до полной победы. Мы превзойдем грязь вашего бытия. Огненные цветы наших сердец осветят эту смрадную ночь, поглотившую мир, и призовут новый рассвет. И никто не сможет воспрепятствовать восходу нового светила. И когда самый первый луч коснется вершины высочайшей из гор, мы будем там, чтобы умыться его чистой энергией и воскликнуть, прощаясь с этим чудесным мгновением: «Свершилось!»

3

Воин Тьмы говорит:

«Здесь и сейчас рождается наше будущее. Чью власть оно примет над собой: власть ничтожных рабов, копошившихся долгие тысячелетия в собственных нечистотах, или власть тех, кто имеет достаточно силы и смелости, чтобы взять власть над грядущим в свои руки? Мы даем ответ на этот вопрос. Наше грядущее говорит нам и только нам, ибо вокруг нас нет никого, кто осмелился бы слушать этот голос.

«Всякий оступившийся должен сгинуть без могилы и памяти». — Мы не подталкиваем падающих и не протягиваем им руки; слабым нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий заблудившийся должен сгинуть без могилы и памяти». — Мы не учимся у глупцов и не учим отступников; слепым нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий гордящийся своей глупостью и ничтожностью должен сгинуть без могилы и памяти». — Нам отвратительны глупцы, но еще больше мы презираем счастье глупцов; тем, кто всегда доволен собой и своей жизнью, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий ищущий погибели должен сгинуть без могилы и памяти». — Наши жизни стоят ровно столько, сколько стоит наше желание жить; тем, кто дешево ценит свою жизнь и готов отдать ее ради других, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий убивающий себя должен сгинуть без могилы и памяти». — Наше существование прекрасно, мы счастливы везде, где бы мы ни были; тем, кто ищет страданий, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий потакающий своим слабостям, но не силе должен сгинуть без могилы и памяти». — Мы потакаем своей силе, и сила отвечает нам взаимностью; тем, кто лелеет свои слабости, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий разучившийся ходить без чужой помощи должен сгинуть без могилы и памяти». — Мы не подбираем раненых, поскольку у каждого из нас своя битва, свои победы и свои поражения; тем, кто хочет, чтобы его несли, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий взращивающий сомнения и смуту должен сгинуть без могилы и памяти». — Нам ведомо безрассудство, но и осторожность не чужда нашим душам; трусам, хотящим заразить окружающих своей трусостью, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий поднявший глаза, но не голову должен сгинуть без могилы и памяти». — Наше любопытство подкреплено силой, позволяющей вырвать знание из цепких когтей неведомого; тем, кто претендует на знание, не обладая правом его получить, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий преградивший нам путь должен сгинуть без могилы и памяти». — Мы не убийцы, ибо убить можно только равного; осмелившиеся встать у нас на пути будут сметены, ибо грязи нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий просящий прощения и прощающий другого должен сгинуть без могилы и памяти». — Каждый из нас отвечает за свои поступки только перед самим собой; прощению и стыду нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий призывающий к покаянию и искуплению должен сгинуть без могилы и памяти». — Каждый из нас — горная вершина, над которой нет и не может быть ничего; ищущим господ над собой нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий молящийся и ждущий ответа на свою молитву должен сгинуть без могилы и памяти». — Вера не отравляет наши сердца, наша кровь чиста от божественных метастазов; тем, кто ищет нового господина над собой нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий судящий и позволяющий вершить над собой суд должен сгинуть без могилы и памяти». — Над нами нет суда, но и под нами его нет, мы не судим и неподвластны никакому суду; тем, кто хочет справедливости и воздаяния по делам его, нечего делать на пути, которым мы идем.

«Всякий вставший по доброй воле на колени должен сгинуть без могилы и памяти». — Пока мы живы, наши колени не коснуться земли, и нет такой силы, перед которой мы добровольно склонили бы наши головы; тем, кто жаждет поклонения и нового рабства, нечего делать на пути, которым мы идем».