За духовную жизнь у нас в деревне отвечают два топовых блогера: отец Охляба и курий дьяк, который сам себя скромно величает боевым Дроном Церкви и самым крупным миссионером в области афедрона. Миссионерствовать дьяк и впрямь любит даже больше, чем самогон с маринованными грибочками. Он, собственно, так свое прозвище и получил: забрался однажды по-пьяни в чужой курятник и всю ночь напролет там курицам слово божье проповедовал, а поутру мужики достали его оттуда в похмельном непотребстве и через всю деревню до церкви обваленного в перьях провели. С тех пор он у нас курьим дьяком и зовется. Другой бы на его месте, конечно, разобиделся, а дьяку хоть бы хны, он даже персональный курятник себе построил и на Пасху ребятишкам крашеные яйца бесплатно раздает, типа для рекламы своей фирмы.

Отец Охляба сделан из другого теста. По первой профессии он не то актер, не то доктор, а если все его татуировки пересчитать, так и вовсе получается беглый каторжник. И любит он по-настоящему в этой жизни только две вещи: пить самогон и делать детей, причем второе у него получается даже чаще, чем первое. Характер у отца Охлябы спокойный и уравновешенный аккурат до первой рюмки, опосля которой его начинает тянуть на всяческие шуточки и проказы. Так вдвоем с дьяком они и куролесят: дьяк доставляет лулзы, отец Охляба их ловит, а народ тихо охреневает.

Надо сказать, что отношение к двум этим менеджерам культа в деревне неоднозначное. Пацанам их проделки нравятся, а старперы всякие не успевают доносы писать губернатору и архиепископу, аж гусей всех догола повыщипывали и пальцы об перья до мозолей стерли. Дед мой эту парочку вообще на дух не переносит. Бесят они его со страшной силой, потому как, по его мнению, всем своим скотским видом позорят и оскверняют святую русскую веру.

Однажды отец Охляба приехал в Жижу на вечерние посиделки местных блогеров верхом на дьяке, который проиграл ему принципиальный спор. Дьяк утверждал, что Земля квадратная, а отец Охляба — что круглая. Достали с чердака старую википедию и поглядели в картинках, как оно на самом деле есть. Оказалось, что Земля сферическая как бабка Матрёна, а значит Охляба ближе к истине оказался. Пришлось дьяку становиться на четвереньки и, стуча копытами, волочить отца Охлябу на больной спине до самой Жижи.

Увидев этого богоугодного кентавра, дед мой не выдержал и сказал громко на всю блогосферу:

— Экое диво: первый раз вижу, чтобы козел свинью оседлал.

Ну, мужики конечно поржали, курьему дьяку до фонаря, что его свиньей окрестили, он и покруче в свой адрес оскорбления слышал, а вот отец Охляба на деда обиделся и обиду эту затаил. Через пару недель дед Невзор и дед Милон разругались вдрызг из-за преподобного аввы Пигидия. Дед Невзор сказал, что никакого Пигидия отродясь в природе не существовало, а дед Милон оппонировал ему, что Пигидий очень даже был и что он собственнолично читал его богословские труды. И до такой крайней степени сделалось деду Милону обидно за преподобного Пигидия, что он чуть оглоблей деда Невзора не огрел, да тот успел за кобылу свою спрятаться.

В результате религиозная дискуссия зашла в тупик и чуть не закончилась традиционным мордобоем. Тут кто-то вспомнил, что курий дьяк всех святых вдоль и поперек перечитал, и точно знает, был Пигидий в реале или не был. Послали за дьяком, а вместе с ним и отец Охляба пришел с недопитой банкой браги в обнимку. Дьяк долго икал, опосля допил брагу и заявил, что ошибаются все. Авва Пигидий существовал, однако оригинальных его трудов не сохранилось, и читать их дед Милон никак не мог, а остались только английские переводы с монгольских списков. По словам дьяка, этот святой в миссионерском своем рвении дошел аж до самой Монголии, где и сгинул, съеденный дикими комсомольцами сталинского призыва.

Дед Невзор был публично осрамлен, а отец Охляба для пущего его унижения назначил 23 июня у нас в деревни днем святого преподобного аввы Пигидия, и с тех пор каждый год ходит по этому поводу крестным ходом вокруг церкви. Правда дьяк на этом променаде отчего-то все время хихикает и потирает больную спину, на которой отец Охляба так лихо успел прокатиться.

На следующий день после реабилитации аввы Пигидия в глазах прогрессивной общественности, мой дед с диким видом метался по всему дому и искал свой социальный капитал, который чудесным образом куда-то испарился. А социальный капитал, доложу я вам, это вещь для блогера-тысячника первостепенная, он за него и совесть, и мать, и родину продаст. Токма ради его одного и старается: френдит людей тыщами, сам никого не читает, не комментирует, а хочет, чтоб его одного комментировали и им одним восхищались.

В общем, чем больше говна в человеке, тем больше у него социальный капитал, и дед мой на поприще его приумножения преуспел весьма, шутка ли — скопил целый фунт махорки. Махорка по нашим временам дело подсудное, за понюшку табака десять лет каторги полагается, потому что вещество это наркотическое и для здоровья небезопасное. Я однажды спросил у деда, почему он называет махорку социальным капиталом.

— Вот смотри, — начал он мне объяснять на пальцах. — Приходит ко мне человек и просит табачку, а я не даю. Приходит другой, и ему не даю. Третий, четвертый — никому не даю. А они все ходят ко мне и ходят, вот это и называется социальный капитал.

Тут я вспомнил соседскую девчонку Машку-недавашку и говорю:

— Так это, дед, называется динамо, а не социальный капитал.

— Тьфу ты, дурак малолетний! Коли политики нашей не понимаешь, так и не суйся. Без сопливых разберемся.

Осерчал на меня дед, полдня потом еще зверем глядел в мою строну. Тысячник, он за свой социальный капитал даже убить может, ежели его в состояние аффекта ввести ненароком. А тут у деда весь социальный капитал одним махом пропал — катастрофа на грани инфаркта. Он весь дом перерыл, потом полдеревни на карачках прополз, под каждую травинку заглядывая, затем на всех прохожих кидался и требовал, чтоб они карманы выворачивали. Потом сел на крыльце, выпил стакан самогону и заплакал. Даже мне его в этот момент жалко стало.

И вот ближе к вечеру на двор к нам заходит отец Охляба со своей ехидной ухмылочкой и сочувственно так интересуется, мол, что случилось. Дед ему все рассказывает, а сам только успевает за больное сердце хвататься. Отец Охляба головой покачал, сочувствие ему свое выразил и уже на выход было засобирался, да в последний момент как бы невзначай вспомнил, что по странному совпадению утром нашел возле Жижы чей-то мешок с махоркой, не дедов ли?

Дед как мешок свой увидел, чуть в пляс не пустился, а потом смекнул, что это сам Охляба у него махорку-то и свистнул, пока курий дьяк развлекал всех байками про авву Пигидия. Побагровел дед, но в последнюю секунду удержался от греха и отца Охляба бить не стал. С тех пор они друг с другом не разговаривают и даже глазами не пересекаются. Дед мой в церковь теперь ходит только иконам молиться, ждет, когда отец Охляба у него прощения попросит, да видно ждать ему придется до второго пришествия, а то и дольше, потому что сам за козла отвечать не хочет. Как говорят наши старики, публика запаслась попкорном и ждет продолжения.