С раннего утра обезьяны пребывали в страшной ажиотации. Было объявлено общее собрание, и вся стая расселась по веткам могучего дерева в соответствии с рангом и степенью наглости: ближе к стволу расположились толстые высокопоставленные обезьяны, а всякая шушера устроилась у них за спиной на тонких веточках и молча кивала, слушая своих предводителей. Слово взяла молодая прогрессивная обезьяна с модной прической в пещерном стиле. Возле нее суетился помощник с накарябанными на листочках тезисами речи.

— Товарищи! — обратилась к собравшимся прогрессивная обезьяна. — Сегодня на повестке дня важный вопрос...

— Два вопроса, — подсказал помощник.

— Два чрезвычайно важных вопроса. Начнем с главного. Пора бы нам уже спуститься на землю и заняться бипедализмом!

Публика недоуменно загудела:

— Чем? Чем заняться?

— Освоить прямохождение, — пояснил оратор. — Научиться, так сказать, передвигаться на своих двоих. Прогресс и законы эволюции требуют от нас новых свершений на благо нашего вида! Прямохождение — это...

— Грех это! — вскричала жирная бородатая обезьяна, голову которой венчала засохшая шкурка банана, съеденного по преданию Великим Вождем и Учителем всех обезьян. — Никогда обезьяны не ходили по земле, ибо жить на деревьях нам заповедовал Великий Макак, погибший и воскресший за наши грехи! Его священные лапы никогда не казались земной тверди, и мы скорее умрем, чем нарушим этот великий завет!

Агрессивные вонючие мартышки у него за спиной перестали ковыряться друг у друга в носу и одобрительно заворчали, соглашаясь со своим предводителем.

— А ежели кто с дерева спустится — тот предатель и гнида, которую надо давить, — неумело проговорила одна из них.

— Точно! Давить! Какашками их закидаем! — загалдели остальные.

Стушевавшийся было от их напора оратор продолжил:

— Товарищи!

— Майданский хряк тебе товарищ, — вякнул кто-то с задних рядов.

— Товарищи! Прямохождение открывает перед нами новые горизонты. Мы сможем, наконец, покинуть это дерево и освоить новые неизведанные территории!

— Ишь чего удумал, — перебила оратора обезьяна с военной выправкой. — Наши деды и прадеды веками погибали за это дерево, а ты говоришь бросим его и пойдем неизвестно куда. Не позволим оскорблять память наших пращуров!

— И их религиозные чувства, — важно добавил бородатый обезьян.

— Правильно говорите, отче, — согласился военный.

— А я знаю, я знаю! — выскочила вперед хилая мартышка, которая всегда поддакивала начальству в обмен на подачки. — Это они хитрый план такой придумали: сгонят нас с дерева, а потом его соседям продадут за тридцать гнилых бананов! Предатели!

— Но ведь надо же как-то эволюционировать дальше! — воскликнул оратор. — Посмотрите на соседних западных обезьян: они уже спустились с деревьев, ходят на двух ногах и живут в пещерах. У них даже огонь есть! Они на нем мясо жарят, за которое наши вожди им наши же бананы по дешевке продают!

— Продажа бананов — это основа нашего бюджета, — важно ответила обезьяна с дорогим маникюром. — Руководству нужно хорошо питаться, потому что оно за всех думает, а вам вон целую горсть объедков каждый год выделяем на здравоохранение и образование. Чем вы недовольны?

— Не нужон нам ихний огонь, — загалдела толпа. — Пущай им подавятся! Сыроедение полезней для здоровья! Западные обезьяны нам не указ! Своим умом жить будем!

— Если мы не будем эволюционировать вместе со всеми, то вымрем! — вскричал оратор в отчаянии.

— Мы скорее вымрем, если будем слушать всяких продажных тварей, вроде вас, которые за кусок жареного мяса Родину продадут! — завопила хилая мартышка и тут же получила недоеденный банан от военного.

— Не нужно раскачивать наше дерево, — важно заявил вождь, глядя с отеческой улыбкой на собравшихся из высокого дупла. — Тысячу лет оно простояло и еще тысячу лет простоит.

Оратор отчаянно вскинул руки:

— Мы могли бы пойти дальше: освоить новые земли и гигиену, построить города, изобрести компьютеры. Мы могли бы...

— Бред сивой обезьяны! — оборвала его бородатая мартышка. — Такую безнравственность и кощунство мы будем беспощадно искоренять!

— Натуральный экстремизм, — согласился военный. — И куда только наши правоохранительные органы смотрят?

— Судить таких надо! — завизжала худая мартышка, поглядывая с надеждой на военного, однако на этот раз ей ничего не обломилось.

— Товарищи, как вы не понимаете...

Толпа взъярилась:

— Это мы-то не понимаем?! Мы все понимаем! Мы умнее всех! Мы самые великие обезьяны на свете!

— Тихо! — прикрикнул на них вождь. — Мы еще и самые цивилизованные обезьяны, поэтому считаю необходимым поставить этот вопрос на честное всенародное голосование. Кто за враждебный нашим вековым устоям и проплаченный врагами нашей Родины бипедализм? Поднимите лапы.

Оратор и его помощник в одиночестве подняли лапы.

— Так, а кто против? — поинтересовался вождь. Лапы подняли все остальные, поэтому он подытожил: — Глас народа — глас божий.

Толпа возликовала:

— Точно! Точно! Вождь как всегда прав! Почему меньшинство всегда пытается навязать свое мнение большинству? По какому праву? Народ всегда прав! Долой бипедализдов с нашего великого дерева!

— Ладно, черт с вами! — сдался оратор. — Сидите на своем дереве и кидайтесь друг в друга какашками, пока наши западные соседи изобретают колесо, смартфоны и адронные коллайдеры, — и повернулся к помощнику. — Какой у нас там второй вопрос?

— О легализации однополых браков.

— Э-э-э. Давай сначала научим этих животных ходить на двух ногах, а дальше видно будет...