Как известно, чем человек старше, тем он ближе к маразму. Приведенные ниже признаки помогут вам определить, насколько близко вы подошли к незримой черте, отделяющей вас от этого состояния. Итак, тринадцать признаков приближающегося маразма таковы:

1. Окружающие вас люди все меньше понимают в жизни и совершают одну и ту же идиотскую ошибку: не слушают ваших советов, которыми вы одариваете их с утра до вечера.

2. Вам начинает казаться, что вашей жизнью управляют невидимые силы: цена на баррель, бог или жидорептилоиды.

3. Вам хочется купить рекламируемый по радио чудо-прибор от всех болезней или вы уже его приобрели.

4. Телепередачи становятся все лучше и интереснее, особенно юмористические шоу на федеральных каналах.

5. Молодежь совсем отупела и развратилась: подростки хотят развлечений и секса, а не повышения пенсий и дешевых лекарств.

6. Все вокруг хотят завладеть вашей квартирой, ведь это предел мечтаний всего остального человечества.

7. Веселящиеся на улицах люди вызывают у вас приступы гнева и неконтролируемые морализаторские словоизвержения.

8. Вы начинаете требовать, чтобы вас уважали за количество прожитых лет, а не за их качество.

9. Вы ничего не понимаете в современной жизни, но все равно думаете, что раньше было лучше.

10. Вы абсолютно уверены, что после вашей сме ... Читать дальше »

-- Эй, дед, куда с мешком прешь? А ну стой!

-- Чего, чего? Я это...

-- Нельзя с мешками. Стой, кому говорю!

-- Как нельзя?

-- Не положено.

-- Как не положено?

-- А вот так. Скидай мешок здеся и проходи.

-- Да как же это? Как я его скину-то? В нем почитай вся моя жизнь, документы мои, аттестаты, дипломы...

-- Здесь это без надобности.

-- Работа моя, трудовая книжка, свидетельства о рождении детей,трое их у меня, жена-красавица подарила, да вот померла четыре года назад, а сколько мы с ней прожили душа в ду...

-- Дед, там твои дети, жена и книжки всем до фонаря. Скидай мешок!

-- А зачем же я все это тогда копил-собирал? Чтобы вот так взять и бросить? А если упрет кто?

-- Кому твой хлам сдался, дедуля? Шевелись уже, за тобой люди стоят ждут.

-- О-хо-хо, скидаю, скидаю...

-- И одежду тоже.

-- Ась?

-- Одежду тоже скидай!

-- А одежда-то тебе моя почто?

-- Да она мне нафиг не сдалась, просто в одежде нельзя.

-- Это еще почему?

-- Не положено. Там у нас все равны: и стар и млад, и начальник и дурак. Да и чего тебе скрывать дед? Кому твоя висюлька нужна-то теперь?

-- Последние штаны забирают, ироды, а я не отдам. Вот хоть режь меня -- не отдам. Потому что мое это, мое это все!

-- Ну тогда, дед, проходи мимо и не задерживай очередь. Здесь тебе баня, а не райские кущи, фиговых листков не выдаем.

Душная июльская ночь заглядывала в землянку влажными от грозы глазами. Накануне прошел дождь, и в собравшейся на полу у входа воде зазеленели первые островки плесени. На краю стола тихо коптила керосиновая лампа. Сам стол — две ржавые бочки с накинутым на них листом ДСП — стоял посреди лежанок, на которых отдыхали после вчерашнего боя солдаты. Их было трое, остальные провели эту ночь в окопах, глядя неподвижными глазами в бездонную черноту неба.

— Тарас, — прошептал лысый паренек, лежавший в углу под драной гимнастеркой. — Тарас, спишь что ли?

— Чего тебе? — буркнул, не поворачиваясь, круглолицый Тарас. Он лежал на боку, у самого стола, и глядел единственным уцелевшим глазом на язычок пламени, едва заметный под закопченным стеклом.

— Не пойду.

— Ну, пойдем.

— Не пойду-у-у!

— Сашенька, сынок, ну пойдем уже. Нас ждут.

— Я не хочу.

— Надо, Сашенька.

— Я не могу-у-у!

— А ты через немогу, через нехочу. Левой ножкой, правой ножкой вот так. Не брыкайся. На тебя тетенька из окна смотрит, а ты брыкаешься. Что она подумает?

— Не пойду, я сказал! Не пойду! Не пойду!

— Ну пожалуйста. Там уже все твои друзья: Паша, Максим, Дима, Лёша. Им без тебя будет грустно.

— А мне все равно!

— И Маша тоже тебя ждет. Тебе ведь нравится Маша? Скажи, нравится?

— Ну, да... Маша мне нравится.

— Вот, она тоже будет без тебя грустить. Ты ведь не хочешь, чтобы она расстроилась и ушла?

— Не хочу.

— Тогда пойдем, Сашенька, пойдем.

— Не пойду!

— Ох ты мое мучение! Да никто тебя там не укусит. Все через это проходили, и я, и отец твой два раза. Это совсем не больно, ты вообще ничего не почувствуешь, честное слово.

— Ага, сначала не больно, а потом... Мне Петька знаешь чего рассказывал?!

— Петя тебя обманул. Он всех обманывает. Ты с ним больше не общайся, а то он и тебя врать научит, понял?

— Понял.

— Ну все, пойдем. Пойдем!

— Не пойду-у-у! Не пойду-у-у! А-а-а-а!

Толстая тетенька с официальным лицом выходит на крыльцо и, нетерпеливо подбоченившись, интересуется:

— Жениха долго ждать? ЗАГС работает до шести!

Где-то в недалеком будущем…

Возвращается поздно вечером муж домой, а дома его уже жена ждет, злая, на двух работах напахавшаяся, полотенцем в руках размахивает и говорит ему:

— Ты где был, ирод окаянный? Два часа ночи уже! С дружками своими шлялся, небось?

— Да, с друзьями, — кивает муж.

— Опять в церковь ходили? — закипает потихоньку жена.

— Да, ходили.

— Молились, значит?

— А что? — с вызовом отвечает муж. — В свой законный выходной имею право и помолиться.

— Совсем разворовали страну, сволочи!

— Ась?

— Страну, говорю, совсем разворовали.

— А-а-а, это да, это да. А ты кто такой будешь, мил человек?

— Как кто? Внук я твой! Опять забыл что ли?

— Забыл, забыл. Ты не серчай, я же не нарочно забыл. А годков тебе сколько?

— Двадцать уже.

— Сколько, сколько?

— Двадцать, говорю!

— А! Ну и как: ты учишься или работаешь?

— А чему мне учиться? Читать-писать умею, Отче Наш наизусть знаю. Работаю я, уже без малого восемь лет.

— И сколько получаешь?

— Ты че, дед?! Я же не за деньги работаю!

— А за что тогда?

— За звание Героя Труда! Это знаешь как почетно? Почетней любых денег! Я сегодня в два раз план перевыполнил!

— Понятно, чего ты такой взмокший.

— Да не. Это я после работы сдавал нормы ГТО.

— И как, сдал?

— Сдал!

— Сколько заплатили?

— За это не платят, дед, только значки дают.

— Работаешь ты, значит, за значки, корячишься в своем ГТО тоже за значки, а пенсия у тебя какая будет в рублях?

— Пенсия у меня будет не в рублях, а в баллах. У нас система теперь такая, что пенсию в баллах начисляют.

— А живешь ты тогда на что?

— Ну как, ворую помаленьку, то тут, то там, пока барин не видит.

— Какой еще барин?

— Наш барин. Крепостные мы дед, крепостные!

— Понятно… О-хо-хох, дураками жили, дураками и помрем. И как нас таких идиотов земля-то носит?