Новый адрес страницы:
https://vampirocratia.wordpress.com/2017/02/15/природа-оборотней/
 

I. Двойственность в единстве

С точки зрения стороннего наблюдателя оборотень представляет собой два различных существа, соседствующих в одном теле. Прежде всего оборотень — это человек, живущий обычной жизнью со всеми ее страстями и проблемами. Он не герой и не преступник, просто еще одно лицо в толпе других людей, которые всегда являются лишь тем, чем кажутся. С другой стороны оборотень — это хищный опасный зверь, таящийся от любопытных глаз под покровом тьмы. Его дороги — загадка для людей, не способных последовать за ним в его ночных странствиях. Человек по большей мере безопасен, хищник же таит в себе смертельную угрозу. Человек и зверь неразделимы, хотя и не тождественны друг другу. Так думает сторонний наблюдатель.

Рассказанная Льюисом Стивенсоном история Джекила и Хайда сильно исказила образ оборотней в массовом сознании, сместив проблему оборотничества в моральную плоскость: если в человеке живут два существа, то кто из них является истинным? Несет ли человек ответственность за поступки зверя и можно ли безнаказанно убить хищника, если знаешь, что вместе с ним погибнет и человек? На протяжении долгого времени эта моральная дилемма решалась весьма простым и безыскусным способом: оборотня нужно судить за преступления зверя, когда он находится в человеческом обличии, и можно со спокойной совестью уничтожить его, если он перекинулся в хищника.

Таким образом между человеком и зверем была проведена черта, отделившая одно от другого, что впоследствии породило теорию шизофренического раздвоения личности, призванную объяснить феномен оборотничества. Кроме того, человек был в некоторой степени оправдан, когда развитие науки принесло надежду на излечение от оборотничества средствами медицины, поскольку христианские проповеди оказались в этом деле совершенно бесполезны. Однако примитивная фармакология и зарождающаяся психиатрия не принесли нужного результата. Возможно зверь оказался сильнее всех достижений человеческой цивилизации, хотя есть и другое объяснение: проблема была сформулирована неверно и опиралась на ложные предпосылки, испытавшие на себе влияние религиозных представлений о человеке, как об оторванном от природы творении Бога.

Кажущаяся двойственность оборотня возникла из христианского дуализма «добра» и «зла», веками влиявшего на мышление лучших представителей науки и философии. Человек был, очевидно, божьим созданием, а поселившийся в нем зверь — кознями Дьявола, стремившегося исказить замысел творца. Сначала считалось, что освободить человека из цепких лап Сатаны можно лишь с помощью молитвы. Затем, когда оборотничество перешло в разряд заболеваний, за дело взялись медики, следовавшие все той же квазирелигиозной логике: болезнь — это искажение истинной природы человека; оборотничество искажает природу человека, следовательно, оборотничество — болезнь, которую хотя бы теоретически можно вылечить. Результаты их стараний известны любому, кто умеет считать до нуля.

Двадцатый век перевернул многие представления людей о самих себе. Открытия Дарвина, Фрейда и нескольких поколений генетиков и этологов доказали, что на глубинном уровне человек является животным, вырастая из него в нечто большее, но не антагонистичное своему истоку. Эту мысль можно пояснить на простом примере: автомобиль является далеким потомком телеги, однако автомобиль и телега не тождественны и не противоречат друг другу. Автомобиль можно превратить в телегу, если запрячь в него лошадей (в некоторых отсталых регионах планеты так и поступают, если нет бензина), а поставив на телегу мотор мы превратим ее в некое подобие автомобиля. При этом не нужно думать, будто «Лада Калина» представляет собой промежуточное звено между телегой и «Феррари», скорее это тупиковая ветвь эволюции, обреченная на вымирание в конкурентной борьбе за потребителя.

В деле исследования психологии оборотней двадцатый век оказался решающим. Если человек имеет биологические и психологические корни в животном мире, прежняя теория, четко разделяющая людей и животных, была в корне ошибочна. В оборотне живут не два разных существа, а одно, обладающее развитыми способностями к трансформации. Сегодня нам кажется очевидным, что физическое превращение человека в зверя должно подразумевать и структурные изменения в личности, протекающие с той же скоростью. Оборотень превращается в хищника как внешне, так и внутренне, и никакая другая сущность в нем не обитает. Исключив из уравнения лишнее, мы получили правильный ответ... и целый ворох новых вопросов.

II. Загадка зверочеловека

Вопрос о сущности звучит немного странно, однако обойти его вниманием нельзя. Формулируется он примерно так: является ли оборотень в действительности человеком или зверем? Мы отличаем людей от животных в первую очередь по их признакам: человек ходит на двух ногах, зверь — на четырех, человек умеет рассказывать несмешные анекдоты, зверь может укусить. Когда мы видим оборотня в человеческом обличии, мы считаем его человеком, потому что он соответствует нашем представлениям о человеке. С животным дело обстоит точно так же. Так можно ли считать внешние признаки достаточным основанием для подобной классификации? В случае с обычными людьми и животными — да, проблема в том, что оборотень со всей очевидностью выпадает из этого ряда. Не следует ли нам отнести оборотней к отдельному классу существ, отличных от людей и животных?

Представьте себе многоэтажный дом, где все люди живут в своих квартирах, а один человек поселился в лифте, свободно перемещающимся между этажами. Можем ли мы назвать лифт обычной квартирой на том лишь основании, что в нем кто-то живет? Лифт — это устройство, предназначенное для иных целей, хотя в нем действительно можно жить, но это не квартира. Оборотень за час может преодолеть миллионы лет эволюции, опускаясь в персональном лифте своего тела в глубины биологической истории нашей планеты. Вопрос о том, как он это делает рассматривался в предыдущей статье (см. Происхождение оборотней), сейчас куда как важнее понять, что это значит.

Мы привыкли считать оборотня человеком только лишь потому, что видим его таким. Если бы волки имели способность к абстрактному мышлению, они бы думали, что он волк, который зачем-то превращается в человека. Так кто такой оборотень на самом деле: человек или зверь? На каком этаже живет человек, который поселился в лифте? Является ли человеческое обличие по-настоящему подлинным для оборотня, или он прикидывается человеком точно так же, как научился прикидываться волком?

Последний вопрос требует пояснения. На самом деле оборотень, трансформирующийся в волка, не просто опускается вниз по эволюционной лестнице, но еще и мимикрирует, имитируя внешность знакомых нам животных. Современный волк не является прямым предком людей, и превратиться в него просто так невозможно. Требуются дополнительные усилия, чтобы оборотень сделался похожим на кого-то из сегодняшних животных: возможно это просто маскировка или движение вверх по соседней эволюционной ветке, что, впрочем, сопряжено с огромными затратами энергии, которых можно избежать с помощью искусной имитации. Скорее всего оборотень не превращается в волка, а лишь принимает его облик, оставаясь в действительности кем-то другим. Если мы сделаем еще один шаг вперед в наших рассуждениях, то зададимся вопросом: не имитирует ли оборотень внешность человека точно так же, как и обличие животного. Допустимо ли после всего сказанного называть этого генетического Протея человеком или волком?

Несомненно, что первых оборотней создавали из людей, однако более чем тринадцати тысяч лет эволюции и скрещивания как с людьми так и с животными вполне достаточно, чтобы границы человеческой природы в них были сильно размыты, а то и вовсе утеряны. Вообразим человека-оборотня, который женился на простой женщине, родившей ему дочь, унаследовавшую генетику своего отца. Она будет человеком и оборотнем. Достигнув репродуктивного возраста эта девушка во время одного из своих ночных странствий забеременела от волка и у нее родились дети (в преданиях описываются подобные случаи). Кем они будут: людьми, волками или зверочеловеками? Чей генотип возьмет верх: человеческий или волчий? Если она родит волчат, то какими способностями они будут обладать и смогут ли иметь потомство?

Ответить на эти и многие другие вопросы невозможно, поскольку у нас чрезвычайно мало достоверных данных о половой жизни оборотней и их генетических особенностях. Люди с большей охотой интересовались кровавыми похождениями оборотней нежели их сексуальной жизнью. В прежние времена подобные темы были табуированы, а сегодня благодаря сексуальной революции любые исследования в данном направлении будут дискредитированы вследствие широкого распространения фурри и йифф-арта. С другой стороны нельзя исключать, что мода на йифф представляет собой отголосок родовой памяти человечества, регулярно сталкивавшегося с последствиями «сексуальной распущенности» оборотней. Такие вещи не проходят бесследно, хотя и опошляются потомками сверх всякой меры.

III. Психология оборотней

Если наше предположение о том, что оборотень не является ни человеком, ни зверем, но совмещает в себе все промежуточные ступени между двумя этими состояниями, окажется правильным, то психология подобного существа будет представлять весьма интересное поле для дальнейших исследований. Какие звериные черты сохраняются в поведении оборотня, когда он находится в человеческом обличии, и какие функции человеческого разума не отключаются при превращении в зверя? Вполне возможно, что вопреки общепринятому мнению, оборотень менее опасен, чем другие звери, когда он становится одним из них, и представляет бóльшую угрозу для людей, когда он неотличим от них.

Рефлексия не присуща животным. Зверь наслаждается собственной силой исключительно в ее проявлениях, когда он убивает жертву или сражается за место в общей иерархии. Для него не существует возможностей и оправданий. Спасовав однажды, он рискует навсегда оказаться в числе низкоранговых особей, обязанных подчиняться альфа-самцам. Людям присущи такие качества как хитрость, мстительность и привычка оправдывать собственные поражения неудачным стечением обстоятельств.

Эти и многие другие противоречия между психологией человека и животного давно должны были превратить оборотней в зацикленных невротиков, находящихся на грани нервного срыва или самоубийства, однако подобного мы не наблюдаем, из чего следует, что они научились обходить внутренние психологические конфликты или преодолевать их путем интеграции на более высоком уровне.

Не исключено, что оборотни намного ближе к описанному Ницше образу сверхчеловека, чем многие из самозваных последователей великого философа. Даже поверхностный анализ его текстов наводит на мысль, что он знал о тайном мире вампиров и оборотней больше, чем кажется на первый взгляд, только не спешил делиться своими открытиями с недоверчивой публикой. В конце концов это знание, а может нечто совершенно иное, свело его с ума, поскольку писать о вымышленном сверхчеловеке — это одно, а столкнуться с ним однажды лицом к лицу — это совсем другое.

Итак, следует признать, что оборотни зачастую следуют животной стратегии даже в повседневной жизни. Они в большей степени склонны к прямому действию, нежели к многословным рассуждениям на отвлеченные темы. У оборотней также должны быть проблемы с абстрактным мышлением. Практику они ставят выше теории и лучше усваивают информацию, проиллюстрированную конкретными примерами.

Скорее всего они не любят жизнь в больших городах и при любом удобном случае стремятся на лоно природы. В лесу они чувствуют себя намного лучше, чем в мегаполисах с их суетливыми обитателями. Им требуется большое жизненное пространство, своя территория: большой участок земли или просторная квартира с высокими потолками. Древние инстинкты определяют судьбу оборотня, его жизненные цели, выбор профессии и внешний облик.

Оборотень-мужчина в независимости от своей внешности обладает так называемым «животным магнетизмом», притягивающим к нему женщин. Женщина-оборотень в буквальном смысле заставляет мужчин терять голову, пробуждая в них первобытные инстинкты охотника и агрессора. При этом она вовсе не играет пассивную роль Любой, кто видел кровавые брачные игры гепардов, поймет, о чем я толкую.

Практический ум заставляет оборотня ненавидеть бессмысленную суету урбанизированного мира, порождая презрение к людям и ко всей человеческой цивилизации в целом. Мизантропия освобождает оборотня от моральных оков, запрещающих убийство человека, однако не следует думать, будто все оборотни предаются в свободное время безудержному людоедству. Скорее всего количество оборотней, попробовавших на вкус человеческое мясо, невелико, и вряд ли более благоразумные собратья по стае приветствуют их вкусы.

Каждый конкретный человек слаб и представляет собой легкую добычу для оборотня, однако общество обладает властью и возможностями покарать оборотней, если они преступят черту, объявив охоту на людей. С этим приходится считаться. Уже в глубокой древности первые человеческие общины заключали с оборотнями взаимные соглашения о ненападении. Люди не трогали оборотней, если они охотились далеко от поселений и не попадались на глаза детям. В прежние времена убийство ребенка оборачивалось массовой травлей оборотней на весьма обширных территориях. Впоследствии христианство нарушило складывавшееся веками равновесие между людьми и оборотнями, объявив их порождениями Сатаны и освободив их таким образом от клятв, данных людям. Однако даже в наши среди оборотней сохраняется негласное табу на убийство детей.

В этом нет ничего удивительного, поскольку, в отличие от вампиров, оборотни способны к половому размножению и, как и люди, с удовольствием пользуются этой возможностью, а за своего ребенка оборотень будет сражаться насмерть. Именно поэтому он способен понять чувства людей, которым неприятно думать, что где-то рядом с их детьми бродят опасные хищные звери, умеющие перекидываться людьми.

Духовное родство оборотней и людей (любовь к детям, коллективизм, умение договариваться) могли сделать их союз серьезной угрозой для вампиров, поэтому в античную эпоху дети ночи предприняли титанические усилия, чтобы очернить оборотней, приписав им наихудшими черты из тех, которыми обладали сами. И по сей день вампиры вызывают у многих из нас скорее положительные чувства и даже зависть, хотя причина их интереса к человечеству никогда особо не скрывалась: люди — скот, предназначенный для кормления своих бессмертных и безжалостных хозяев. Оборотни намного ближе и понятнее нам, однако их преувеличенная дурная слава до сих пор служит поводом для страха и презрения масс, одураченных вампирской пропагандой. Впрочем, склонность к рациональному поведению никогда не была присуща людям в достаточной степени, чтобы одержать окончательную победу над глупостью.