Новый адрес страницы:
https://vampirocratia.wordpress.com/2017/02/15/мир-глазами-вампиров/
 

1. Наивный антропоцентризм

Многие начинающие вампирологи совершают одну и ту же ошибку: они исходят из ошибочного предположения, будто вампиры воспринимают реальность так же, как и обычные люди. Вследствие этого они приписывают вампирам мысли, чувства и желания среднестатистического человека, сводя всю разницу между народными массами и детьми ночи лишь к набору некоторых сверхспособностей, присущих последним. Это наивное заблуждение следует признать не только вредным, но и в крайней степени опасным, причем в первую очередь для самих вапирологов, чаще других рискующих встретиться с объектами своих исследований.

Именно наш простодушный антропоцентризм в буквальном смысле мешает нам увидеть вампиров такими, какие они есть в действительности. Во-первых, мы считаем, что любое разумное существо должно мыслить схожим с нами образом и хотя бы в общих чертах разделять нашу картину мира. Во-вторых, мы полагаем, что другие разумные существа, как бы они от нас ни отличались, в принципе не способны создать философию, мировоззрение или научную концепцию, которую мы не сможем понять. И, в-третьих, мы способны разглядеть в других лишь те качества, мотивы, ценности, мысли и желания, которыми обладаем сами. Иными словами, большинство людей не способны узнать вампира по той лишь причине, что они просто не представляют себе, каково это на самом деле быть вампиром.

2. Мир людей

Вампир — это в первую очередь способ существования, а не внешние атрибуты или скрытые сверхспособности. Причем существование вампира коренным образом отличается от человеческого. Значительную часть времени, за исключением сна, люди обращены к внешнему миру. Мы постоянно всматриваемся и вслушиваемся в окружающую нас действительность, ожидая нападения или шанса напасть самим. Мы все время что-то ищем вовне: еду, удовольствия или смысл жизни, находим это (или думаем, что нашли), используем и снова бросаемся в поиски. Однообразие утомляет нас даже больше, чем тяжелый физический труд. Мы с плохо концентрируемся на чем-то одном, предпочитая скользить по поверхности предметов и явлений, словно водомерки, спешащие невесть куда.

Наши философии, мировоззрения, религии и науки являются всего лишь отражением нашего экстравертивного способа существования. Любая поверхность для нас — это преграда, отделяющая что-то одно от чего-то другого. Мы думаем, что наша индивидуальность начинается прямо под кожей, хотя ее нет даже в костях, и называем все, что лежит за пределами кожного покрова «внешним миром», хотя и затрудняемся сказать, в чем же его принципиальное отличие от мира «внутреннего», как будто кожа самим фактом своего наличия свидетельствует о каких-то различиях между «внутри» и «снаружи».

Мы верим, что живем на поверхности шара под названием Земля, вращающегося вокруг другого шара, называющегося Солнце. Сколько ненужных и бессмысленных споров о том, что вокруг чего вращается, было еще в недавнем нашем прошлом. А ведь если бы из будущего к нам прилетел человек, узнавший из школьной программы только теорию Эйнштейна, согласно которой Земля движется по прямой линии в искривленном пространстве-времени, он вообще бы не понял сути наших споров о небесных круговращениях.

И, наконец, самое главное: мы до крайней степени порабощены нашим собственным языком, его терминами, понятиями и ограничениями. Мы не способны осознать степень нашего рабства и пробиться к свободе уже потому, что сами слова «рабство» и «свобода» принадлежат нашему языку и являются по сути лишь двумя крохотными мазками в общечеловеческой картине мира, заменившей нам подлинную реальность. Древний вампирский язык, о котором мы мало что знаем, представляет собой отражение совершенно иной картины мира, отличной от нашей быть может до такой степени, что понять ее в силах лишь избранные визионеры или совершенные безумцы.

3. Два языка

Человеческий язык оперирует существительными. Главный наш вопрос, обращенный к предметам и феноменам внешнего мира: «Что это такое?» Жизненная ситуация постоянно требует от нас давать определения и имена: опасность, пища, хозяин, раб, жертва, хищник. Язык вампиров — это язык хищников, в котором по всей вероятности главную роль играют глаголы. Хищник существует в действии: выслеживать, нападать, убивать, есть, спать. Таким образом в глазах вампира мир представляет собой не набор поименованных предметов и явлений, а динамичное поле деятельности, нацеленной на личное выживание.

Различия в языке — ключевые для понимания вампирского мировоззрения и жизненной философии. Например, в человеческом языке есть понятие «любовь», имеющее множество значений от чисто физиологического, плотского, до возвышенно-религиозного, абстрактного. Допустим на мгновение, что вампиры могут любить, тогда в их языке это понятие будет выражено глаголом, обозначающем конкретное действие конкретного индивида в конкретной ситуации. Никакого общевампирского отвлеченного понятия любви мы в вампирском языке не обнаружим.

Другой пример — термин человек, о котором можно сказать, что никто толком не знает его значения. Наш язык здесь бессилен потому, что мы пытаемся повесить неизменный безликий ярлык на группу похожих существ, представляющих собой отнюдь не объекты, а совокупности непостоянных процессов пищеварения, кровообращения, старения и т.д. Возможно, вампиры знают, что такое человек, намного лучше самих людей. Для вампира человек — это даже не еда, а всего-навсего мобильный генератор пропитания, непрерывный поток крови под тонкой оболочкой из кожи и страха.

4. Мир вампиров

У ночного народа иная система ценностей. Люди ценят в себе и других качества, не имеющие для вампиров никакого практического и эстетического значения: ум, красоту, силу, манеры, преданность, отвагу и т.п. Вампиров все это интересует не больше, чем нас — ум коровы, отвага барана или красота курицы.

В наших глазах любой человек — это какая-никакая личность, в глазах вампира — лишь сложная система циркуляции крови, которую нужно суметь вскрыть и использовать. Для вампиров, за очень редким исключением, не существует таких понятий как «человеческая личность» или «человеческая индивидуальность». Все люди с их точки зрения примерно одинаковы, как коровы в стойле или овцы на пастбище, отличия имеются лишь в «упаковке» и вкусовых качествах продукта.

Несомненно, самих себя вампиры воспринимают в качестве действующих субъектов, однако источником этого субъективного самоощущения является отнюдь не ум, сознание или душа, а Голод. Вампир — это в первую очередь носитель индивидуальной частицы Голода, объединяющего всех вампиров в некую общность под условным названием «ночной народ».

Подобно тому как у людей из стадного инстинкта родилось общество, из полового — институт брака, а из инстинкта защиты территории — государство и патриотизм, неутолимый Голод инициирует и формирует практически любую физическую и умственную деятельность вампиров. И если человек значительную часть жизни обращен мыслями и устремлениями во внешний мир, то вампир не в силах забыть пожирающую его изнутри потребность в насыщении. Загипнотизированный Голодом вампир всегда смотрит внутрь себя, обнаруживая здесь нечто чужеродное, нечто внешнее по отношению к нему самому.

Чрезвычайно важно понять этот момент. С точки зрения вампира внутренний мир является внешним, этаким враждебным и ненасытным чудовищем, которое представители ночного народа вынуждены кормить, чтобы оно не съело их самих. А так называемый «внешний мир», наполненный жизнью и горячей кровью, кажется вампиру внутренним, разрозненным конгломератом сущностей, составляющих его самого (точно так же люди воспринимают килограммы бактерий в своем организме как свою неотъемлемую часть).

Когда человек становится вампиром, меняется не только его тело, но и само восприятие реальности. Поначалу эти изменения слишком незначительны, чтобы их можно было заметить, но с годами они накапливаются и формируют совершенно иной взгляд на вещи. Чем старше вампир, тем непостижимее его образ мыслей для простых смертных. Оттого любые попытки приписать древним вампирам чувства и желания обычных людей выглядят просто глупо, как если бы муха однодневка пыталась разобраться в мотивах поступков трехсотлетней черепахи.

5. Отблески иного

Вампиры действуют исходя из собственных представлений о мироустройстве. Иногда эти представления оставляют след в истории, по которому можно вычислить присутствие вампиров и их влияние на развитие социума. Так было, например, в Третьем Рейхе, где вампиры из тайного общества Девяти Невидимых сыграли ключевую роль в возвышении и падении Адольфа Гитлера. Их жизненная философия и обращенность внутрь себя к пожирающему их Голоду нашла отражение в теории полой Земли, овладевшей умами нацистской верхушки.

Согласно этой теории все мы живем не на поверхности планеты, а на внутренней поверхности некоей сферы, в центре которой светит искусственное Солнце, созданное древними существами. Звезды и прочие астрономические объекты — следствие преломления его света, а земное притяжение — это лишь центробежные силы, возникающие при вращении сферы. В ходе нескольких экспериментов нацисты пытались доказать истинность данной теории, однако потерпели неудачу, то ли в силу ее ошибочности, то ли из-за недостаточного уровня технологии.

В действительности вопрос о том, живем ли мы на поверхности планеты или внутри ее, столь же бессмыслен, как и споры о вращении Земли и Солнца. Он отражает лишь два различных способа мировосприятия: человеческий и вампирских, ни один из которых может не являться истинным.

Другим отголоском вампирского мировоззрения в Третьем Рейхе была доктрина вечного льда, разработанная Гансом Гербигером. Дело в том, что вампиры воспринимают свой Голод как чужеродное ощущение леденящего холода. Многие вампиры в нацистской Германии нашли в идеях Гербигера отражение собственных переживаний, чем поспособствовали ее широкому распространению.

6. Зазеркалье Сатаны

По отношению к нашему повседневному мышлению мировоззрение вампиров является Зазеркальем, где все кажется вывернутым наизнанку, искаженным до неузнаваемости и в крайней степени нелогичным. Однако в истории западной цивилизации Гитлер был отнюдь не первым, кто соприкоснулся с вампирской картиной мира и воспринял некоторые ее части. Следы их интеллектуальной деятельности можно обнаружить в гностицизме, черной магии и сатанизме (см. Вампиры в черной магии), где фундаментальные христианские понятия личной ответственности и свободы были истолкованы в полную их противоположность.

Здесь мы обнаруживаем еще один фундаментальный фактор, определяющий мировоззрение и философию ночного народа. Каждый вампир является рабом своего Голода и, одновременно, его порождением, поэтому органически не способен помыслить свободу как нечто отличное от рабства. Освобожденный Голод мгновенно уничтожит вампира, а освободившийся от Голода вампир (если такое вообще возможно) перестанет быть вампиром.

Оттого сталкиваясь с человеческими представлениями о свободе, выраженными, например, в христианстве, вампир неосознанно перетолковывает их таким образом, что они превращаются в нечто совершенно иное. Эту особенность мы неизменно обнаруживаем во всех религиях, философиях и мировоззрениях, испытавших сильное вампирское влияние. Их адепты повсюду вокруг себя видят рабство, но не замечают своего собственного.

Скажем, среди современных сатанистов вопреки очевидному принято считать, что христиане являются рабами своего Бога, созданными для беспрекословного подчинения. Однако сами же сатанисты не устают попрекать христиан в том, что они постоянно нарушают Божьи заповеди. Для них приверженность какой-либо идеологии или религии автоматически означает подчинение ее догматам и правилам, хотя в случае с христианством дело обстоит в точности наоборот: религия нужна грешникам, а не святым.

И это не говоря о том, что без свободной воли теряют смысл все фундаментальные понятия христианства (грех, покаяние, искупление), чего мы никогда не встретим, например, в буддизме с его безликим законом кармы или в сатанизме, в котором несоответствие архетипу Сатаны, его эгрегору или лидерам темных культов служит достаточным основанием для обвинения в недостаточной «трушности».

7. Рабы чужого голода

Вампиры подчиняются своему Голоду бездумно и безоговорочно, никакого свободного волеизъявления здесь быть не может, и поэтому они требуют от своих слуг такого же тотального подчинения. Всюду в мировой истории, где появлялись вампиры, мы обнаруживаем появление новых тоталитарных культов и кровавых диктаторских режимов, оболванивающих и обтесывающих людей до состояния безвольной безропотной скотины. О том, что представители ночного народа в принципе не воспринимают людей как личности, говорилось выше.

Хотя к современному гностицизму и сатанизму вампиры уже не имеют практически никакого отношения, сторонники этих течений продолжают следовать в русле, проложенном для них вампирскими идеологами. Слово вампира — всегда закон или приказ, легитимизированный его личным могуществом по принципу «кто сильнее, тот и командует». А поскольку человек всегда слабее вампира, предстающего перед ним в образе демона или дьявола, сатанизм превращается в инструмент постоянного подавления и порабощения человеческой свободной воли. Впрочем, некоторые сатанисты и черные маги полагают, будто после смерти сами станут могущественными демонами, однако эти представления смело можно подвергнуть той же самой критике, которой «адепты тьмы» подвергают представления христиан о загробной жизни.

Проще говоря, любая вампирократия есть по суть проекция вампирского Голода на систему межличностных отношений. Христианский принцип «Любовь выше Закона, Милосердие выше Справедливости» неимоверно чужд вампирам и рабам их идеологий. Любое своеволие раба грозит вампиру гибелью и должно быть сурово наказано, поэтому ни о какой свободе в вампирских культах речи быть не может, хотя сегодня их идеологический фундамент размыт настолько, что любая идея с легкостью провалится сквозь него в пустоту постмодернистского словоблудия.

Разумеется все написанное выше не более чем реконструкция вампирского мировоззрения, причем весьма далекая от истины. О своем мировоззрении вампиры должны говорить сами, но пока они молчат, лучше иметь хоть какое-то представление об их миропонимании, чем не иметь вовсе никакого.