Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2013/02/26/юморески/

Грандиозная афера

Эти ребята провернули самую грандиозную аферу в истории человечества с таким наглым бесстыдством, что просто диву даешься. А началось все с денег, вернее, с их полного отсутствия. Собрались как-то мужики по поводу выпить и вообще культурно отдохнуть от жен и детей в обществе приветливых дам нетяжелого поведения, да вот незадача — в карманах пусто. Что делать? У баб денег на пьянку просить бесполезно, а министр финансов, сука, над каждой копейкой трясется в диком Паркинсоне. В общем, решили мужики устроить типа войну, да такую войну, чтоб государственная казна расщедрилась по самое донышко. По-настоящему, воевать, конечно, никто не собирался, так, обычная показуха недельки на две, мол, глядите, какие мы все тут герои. А с кем воевать? Ясен пень с кем послабже, ну хотя бы вот с Троей. Недавно Геракл эту самую Трою за полдня взял с наскока, так ему ее даже в подвиг не записали. Подумаешь, Трою взял — с кем не бывает? А для того, чтобы никто их в обмане не заподозрил, наняли мужики одного слепого пиарщика, чтоб он за поллитру целую Илиаду состряпал про их суровые героические будни.

Короче говоря, послали Одиссея в Министерство обороны и Министерство финансов, чтобы он там все правильно обосновал, дескать у Трои оружие массового поражения завелось, да и золотишка слишком много, в общем, ситуация критическая, поэтому необходимо срочно эту Трою принудить к миру силами героев всей Эллады. Одиссей был треплом, каких свет не видывал, нагнал он там на всех страху в этих министерствах, получил финансирование, и мужики благополучно отбыли в кабак, а оттуда — прямиком в затяжной запой. И не выходили они из этого запоя месяца полтора, пока деньги не кончились. А организм требует продолжения банкета, и душа с ним в полном согласии — такое вот преодоление дуализма посредством алкоголизма. Достают мужики Одиссея из-под завала пьяных проституток, похмеляют на последние тугрики, и аккуратно вводят в курс дела: трубы горят, бабок нет, что скажешь, Хитроумный? Одиссей проикался и за три минуты накатал в Минфин душераздирающее сочинение на тему «Наших бьют, пришлите денег».

Получив оное письмо, министр финансов с необычайным вдохновением рвал на себе волосы в самых неприличных местах, потом поскреб по сусекам и выслал героям новый транш на срочное перевооружение армии, покупку зимнего обмундирования и прочее такое, о чем просил Одиссей. За месяц деньги были благополучно пропиты, Одиссей протрезвлен и вооружен письменными принадлежностями для составления нового послания Минфину и Граду. И продолжалась эта бодяга лет десять. Вся Эллада с упоением внимала новостям о героической осаде Трои, а в Трое ни сном, ни духом, и вообще не в курсе, что их тут кто-то героически осаждает. У них своих алкашей навалом, чтобы еще и с чужими разбираться.

Наконец, наступает такой драматический момент, когда мозг уже не хочет, а печень уже не может, и в совместном их неудовольствии рождается мысль, что пора завязывать как минимум до пятницы. Да и хорошо бы жен с детишками проведать, как они там, не соскучились ли? И тут Одиссей предлагает напоследок устроить грандиозную прощальную пьянку с блэкджеком, шлюхами и прочими радостями жизни, такую, чтоб в старости не было обидно за бесцельно прожитые годы. И мужики все такие соглашаются, правильно, мол, Одиссей, дело говоришь, Одиссей, садись давай и пиши нашему министру финансов, чтоб не жмотился, гнида. А что писать? За десять лет фантазия-то поистощилась, да и в Минфине, кажется, уже начали подозревать, что их обманывают и не делятся. Одиссей сгребает похмельный мозг в кучу и выдает на-гора опус, вошедший в историю, пословицы, поговорки и притчи во языцех.

Говорят, министр финансов, прочитав сие творение, вырывал себе последние волосы и два часа бился головой об стену пустой казны, ибо Одиссей был, как всегда, краток и точен: «Вышли денег на постройку коня». «Они уже коней строят! — вопил несчастный министр, испытывая острую боль в напрочь разорванном шаблоне. — У них там война или цирк?!» Короче, загнал последнее государственное имущество под залог золота Трои, которое герои обещали со дня на день добыть, и отослал бабло по указанному адресу. Однако ж по указанному адресу бабло не пришло, а скрылось оно в совершенно неизвестном направлении, причем вместе с Одиссеем, коего не зря прозвали Хитроумным. Он потом еще долго от мужиков по всей Элладе бегал, про это даже книжка есть — Одиссея называется.

Вернулись мужики домой помятые и непохмеленные, перегаром аж за версту разит, без золота и с какой-то мутной историей, что Трою они все-таки взяли, но золото решили оставить там, чтобы Шлиман потом нашел и обоссался от счастья, типа подарок ему на Хануку. Вернулись, конечно, не все: кто-то утонул по-пьяни, у кого-то печень приняла ислам, а иных белая горячка подкосила так, что лучше и не вспоминать. В общем, жены их поругали маленько для порядку, кого-то даже зашибли насмерть лопатой, да и облысевший министр финансов добавил от души за подрыв государственной экономики, но зато как погуляли!

А вы говорите, в России много воруют…

Дядя Ваня и индеец

Хайдзин в России — больше, чем хайдзин…

Дядя Ваня жил в деревне Глухово, что под Воронежем, и профессионально занимался свиноводством. Поднакопив денег, он решил исполнить мечту детства и поехал в Соединенные Штаты Америки, чтобы посмотреть на настоящих индейцев. Вместе с гидом он отправился в самую что ни на есть настоящую индейскую резервацию и увидел там весьма примечательную картину: посреди поселения аборигенов стоял большой вигвам, а рядом на завалинке сидел индеец в перьях, играл на балалайке и пел на своем индейском языке фривольные частушки про Маниту.

Ваня самую малость офонарел от такого пейзажа, а после спросил у гида, чем занимается этот чудесный нацмен? Индеец через переводчика объяснил дяде Ване, что он большой поклонник русской культуры и поэтому решил заняться сочинением частушек. «Позвольте спросить, — удивился дядя Ваня, — как же это вы изволите сочинять русские частушки, ежели не знаете русского языка и вовсе не бывали в России?» А индеец ему в ответ говорит, что он прочитал книгу известного специалиста-руссолога Дайсэцу Соломоновича Судзукина «Частушки и русская культура» и делает все в точности так, как там написано: погружается в коллективное бессознательное с помощью огненной воды, отрекается от собственного Я и пытается выразить в своих частушках русскую народную душу.

Дяде Ване стало как-то совсем обидно за родную культуру, приватизированную наглым гайдзином, и он попытался в понятных и доходчивых выражениях объяснить, что в отрыве от всего многомерного пласта русской народной жизни сочинить настоящую частушку невозможно, а возможно лишь произвести на свет мертворожденный постмодернистский симулякр четвертого порядка. Конечно, дядя Ваня сказал это иными словами, но смысл был примерно такой же. Тут уже обиделся индеец, и ответственно заявил, что не считает нужным учить русский язык и ехать в Россию, потому что его частушки и так хороши. И посоветовал дяде Ване не упоминать в своих эмоциональных речах его — индейца — родственников по материнской линии, после чего вновь стал бренчать на балалайке и петь.

Надо сказать, что играл он какое-то кантри, а смысл его поэтических произведений от дяди Вани ускользал лесной дорогой. Тут уже не выдержал дядя Ваня. Отнял он у индейца балалайку и вжарил частушку таким трехэтажным слогом, что гид опосля полчаса переводил ее смысл ошалевшему индейцу, а тот потом еще полчаса переспрашивал. В общем, поговорил дядя Ваня с индейцем этим по душам, распили они на троих с гидом пару бутылок огненной воды, и пригласил дядя Ваня индейца к себе в деревню на курсы повышения квалификации. А еще посоветовал учить русский народный язык, чтобы не переспрашивать по сто раз о том, что в России и дети малые знают.

Сантехник и пираты

Был у меня сосед Андрей Марков, по профессии сантехник, а по вероисповеданию шпана, каких свет не видывал. В общем личность, с какой стороны ни посмотри, совершенно непримечательная и в некоторой своей части даже отвратительная для взгляда надменного эстета. В девяностые годы он занимался рэкетом и с огромным удовольствием прессовал ларечников, которые не желали делиться с ним выручкой. В новом тысячелетии этот бизнес резко вышел из моды, и Андрюша устроился работать сантехником. Как следствие — начал крепко выпивать. Жена недолго терпела его пьяные выкрутасы, упаковала вещи, взяла дочь за руку и скрылась в неизвестном направлении, оставив Андрею лишь святое для каждого мужчины право платить алименты. К дочери она его не подпускала вовсе, а бывший тесть, будучи по совместительству еще и бывшим военным, в грубой и циничной форме объяснил Андрею, что для их семьи он больше никто и звать его никак. Такая проза жизни ввергла нашего героя в долгий запой, в конце которого уже маячила белочка, санитары, а возможно и кладбище. С работы Андрея поперли, и он оказался на обочине жизни без родных и друзей, если не считать за таковых временных собутыльников.

На этом история могла бы закончится, не случись одно судьбоносное событие, перевернувшее все с ног на голову. Бывший сослуживец помог Андрею устроится на торговое судно, курсирующее между дремучей российской обыденностью и какими-то неведомыми экзотическими красотами. С алкоголем на корабле было туго, поэтому Андрею пришлось заново учиться работать. Однажды возле берегов Африки на его корабль напали сомалийские пираты и взяли всю команду в плен. Со знанием техники у негров было совсем плохо, поэтому они заставляли наших моряков чинить им старые советские машины и оружие. А Андрей, надо сказать, был мастером от бога, поэтому вскоре приобрел в сообществе пиратов некоторый вес и уважение. Примерно через полгода российский МИД очухался и какими-то неведомыми путями вывез наших моряков из негостеприимной Африки: всех, кроме Андрея, который неожиданно пожелал остаться, ибо в России его никто не ждал, кроме бывшего тестя с нехорошими намерениями.

И вот заделался наш Андрюха настоящим сомалийским пиратом и стал заниматься привычным рэкетом, только в больших масштабах. Через несколько лет у него уже была собственная банда и уважение по всему побережью. Причем уважали его не только коллеги по работе, но и мирное население, поскольку Андрей, сильно скучавший по своей дочери, на постоянной основе помогал местной детворе продуктами и лекарствами. Робин Гуд, по-другому и не скажешь. Дела шли в гору, а тут как по заказу в Сомали случился очередной бунт: кто-то с кем-то что-то не поделил, а дальше пошли обычные расклады: стрельба, кровь и немного геноцида. Андрюша подсуетился и как-то вдруг неожиданно для всех стал в этом Сомали самым главным человеком — сиречь президентом всего ихнего гондураса. И уже по правительственной линии он наехал на крупные корпорации с таким вот нехитрым предложением: вы нам поставляете гуманитарную помощь, а мы ваши суда не трогаем вообще никаким местом. Буржуи посовещались промеж собой и дали добро, и наступил в Сомали если не Рай, то по крайней мере его предбанник.

Но тут приключилось большое горе. Наладив государственные дела, Андрюша пару лет походил в президентах, а потом взял да и запил от скуки. Понятное дело, что из президентов его поперли, как раньше из сантехников. На выходное пособие Андрей купил себе небольшой остров близ экватора, и теперь сидит там да картошку под пальмами выращивает. И что характерно, почти не пьет, ну разве только на Новый Год или в День десантника.

Экзистенциальная проблематика в образе Фиолетово-полосатого Хватателя

Важнейшим из искусств для нас является игра в бисер прикладное словоблудие.

Прежде всего, я не являюсь профессиональным философом или литературным критиком, и в творчестве великого американского писателя Роберта Шекли меня интересуют не социально-психологические аспекты, а образы, созданные им в его программных и этапных произведениях. Сложность и многогранность творческого наследия Шекли не позволяют мне осветить в данной работе весь спектр затронутых им тем, поэтому я сосредоточусь лишь на одном из его персонажей, а именно на Фиолетово-полосатом Хватателе.

В данный момент я работаю над многотомным исследованием, в котором будет представлен обширный обзор произведений мировой литературы, так или иначе затрагивающих тему фиолетовой полосатости и различных проявлений хватательности. У меня также имеется ряд публикаций в сообществе ru_philosophy: «Фиолетово-полосатый Хвататель и воля к власти Фридриха Ницше», «Онтологическое обоснование хватательности в ранних работах Мартина Хайдеггера» и статья «Фиолетово-полосатый Хвататель: деконструкция постэкзистенциальной идентичности», неоднозначно воспринятая многими участниками упомянутого сообщества.

Кроме того, в ближайшее время я намереваюсь посвятить рассказу «Абсолютная защита» («Призрак-5») цикл лекций и публичных выступлений под рабочим названием «Призрак-5. Трансцендентные девиации в творчестве Роберта Шекли». Данный отрывок публикуется исключительно с целью заинтересовать читателя и подготовить его к более глубокому, философскому восприятию произведений Шекли — одного из величайших мыслителей двадцатого века.

Философские аспекты хватательности

Грегор медленно поднял голову. Трехметровая фигура напоминала человека с крокодильей головой. Тварь малинового цвета с широкими фиолетовыми полосами вдоль тела. В лапе она держала большую коричневую банку.

— Привет, — сказало чудище.

— Привет, — ответил Грегор и сглотнул. — Как тебя зовут?

— Я фиолетово-полосатый Хвататель, — спокойно ответила тварь. — Хватаю вещи… Я хватаю вещь, которая зовется Ричард Грегор, и ем ее в шоколадном соусе.

Роберт Шекли «Абсолютная защита» («Призрак-5»)

Грегор впервые видит перед собой Фиолетово-полосатого Хватателя, однако еще не знает о присущем ему свойстве хватательности, ведь хватательность будет артикулирована позже в ходе совместной дискурсивной практики двух персонажей. Актуальными для Грегора являются визуально очевидные признаки фиолетовости и полосатости Хватателя, оттеняющие прочие его качества. Однако Шекли дает нам намек на хватательную сущность Хватателя, помещая в его лапу коричневую банку. Банка присутствует как данность уже-схваченного и предвосхищает дальнейшие намерения Хватателя в отношении Грегора. Не следует, впрочем, забывать о принципиальном отличии уже-схваченного от еще-не-схваченного. Еще-не-схваченное бытие-для-себя может существовать в двух возможных состояниях: в желании-быть-схваченным и в желании-не-быть-схваченным.

На первый взгляд, отличие бытия-в-себе от бытия-для-себя заключается в желании-не-быть-схваченным, присущем последнему. Это слишком поверхностное толкование, ведь если бы на месте Фиолетово-полосатого Хватателя была красивая девушка, Грегор, несомненно, желал бы быть схваченным ею и стремился бы к тому же по отношению к ней. Здесь мы приходим к логичному выводу, что схваченность банки Хватателем свидетельствует не о ее желании быть схваченной, а лишь о том, что банка не является желающим субъектом, например, красивой девушкой.

Обозначив Грегора как вещь, предназначенную к схвачиванию, Хвататель вывел дискуссию на новый интеллектуальный уровень, затрагивающий множество пока еще не решенных философских проблем. С точки зрения Хватателя Грегор и банка неотличимы в своей функциональной тождественности. Различия лишь темпоральны: банка относится к категории уже-схваченного, а Грегор является вещью, которую необходимо схватить. При этом Грегор не желает быть схваченным, однако его желания не играют роли в глазах Хватателя, обозначившего Грегора как вещь. Вещь, как уже говорилось выше, не способна желать схваченности или несхваченности.

Проведем мысленный эксперимент. Поместим в банку магнитофон, воспроизводящий запись «Не трогай меня», а рядом — Грегора, произносящего те же слова. Для Хватателя обе эти вещи будут одинаково пригодны к схватыванию. Желание Грегора быть не схваченным Хватателем аннулируется в ходе простых размышлений. Если Хвататель допустит мысль о том, что вещь «Ричард Грегор» способна желать на том лишь основании, что она артикулирует свою потребность оставаться в несхваченности как можно дольше, то подобные мысли придется приписать и банке, артикулирующей ту же самую потребность с помощью магнитофона. В результате мы приходим ко второму выводу, вступающему в противоречие с первым: несхваченность Грегора Хватателем не свидетельствует о том, что он является желающим субъектом. Разрешению данного противоречия и будет посвящена остальная часть статьи, написанию которой я планирую посвятить ближайшие 10-15 лет.

Преображение Паши

Паша — это мой сосед по подъезду, существо безобидное, как укуренная птица-говорун, и столь же надоедливое. Концом Света Паша увлекся лет десять назад. С годами его мания усиливалась и обрастала всевозможными версиями грядущего События: от банального падения астероида до Великого Перехода Человеческого Сознания в Новое Квантовое Семимерное Пространство Голографического Астрала. Короче говоря, Паша — гуманитарий и будучи неспособным ни к какой полезной практической деятельности, может часами рассуждать о любой НЕХ, лишь бы почувствовать себя полноценным членом общества.

А потом наступил долгожданный день 21 декабря 2012 года, а Конец Света, сцуко, не наступил. И в новое квантовое состояние сознания никто не перешел, если не считать двух подмосковных торчков, которых не успели откачать. И вот утром 22 декабря я увидел в окне Пашу, выходящего из подъезда.

Паша встал в центре детской площадки, бухнулся на колени и заорал:

— Люди добрые, простите меня! Простите меня за то, что я засорял вам мозги своими бреднями о Конце Света, о Великом Переходе и прочей херней. Простите за то, что я сеял панику и отвлекал вас от работы! Простите за то, что на форумах писал длинные бредовые простыни, выдавая собственные глюки за Высшие Откровения. Простите меня за все! Вы меня прощаете?

Наступила тишина, а затем где-то наверху открылось окно, и глас с небес ответил:

— Прощаем, прощаем. Заткнись уже!

И Паша заткнулся. Надолго ли — не знаю.