Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2009/04/15/новый-учебник-по-литературе/

Из всех школьных предметов литература в ее нынешней форме, бесспорно, является самым ущербным и бестолковым, опережая по этим показателям даже музыку и рисование. Смысл манипуляций, производимых учителем с мозгами учеников, сводится к простейшей последовательности «вопрос-ответ», где учитель предстает одновременно и как спрашивающий и как отвечающий. Детей учат простой «истине»: все ответы на вопросы уже содержатся в «мудрых» книгах, написанных и одобренных недосягаемыми и безликими Высшими Инстанциями. Есть только один правильный ответ на любой вопрос (его знает учитель), этот ответ можно заранее выучить или попытаться угадать, но нельзя дать свой собственный (нельзя давать свою интерпретацию господствующей картины мира или, упаси бог, начать изобретать собственную картину мира^[1]). А ведь именно в детском возрасте в человеке расцветает фантазия, желание творить и разрушать, но вместо этого ребенку приходится монотонно заучивать огромные объемы бесполезной информации, которая не пригодится ему в будущем и будет вскоре забыта.

Уроки литературы убивают стремление личности иметь собственное мнение, как никакие другие. Разумеется, от ребенка не требуют, чтобы он думал в точности так же, как написано в учебнике, просто его приучают хотя бы на словах соглашаться с чужим мнением, не задавая лишних вопросов и не испрашивая доказательств. Гниль начинается с малого: сначала «Толстой — великий русский писатель» (почему? по кочану!), потом «кто не с нами, тот против нас», а затем «смерть буржуям» и «бей жидов». Но спрашивать — значит ставить под сомнение существующий порядок вещей, и нет такой догмы, которая не стремилась бы заткнуть рот вопрошающим ее о ней же самой. Догма может «объяснить» все на свете, кроме самой себя. Однако она уязвима не потому, что у нее нет реального основания, а потому что ее адепты верят в необходимость прочного фундамента для своих построений и проигрывают всякий раз, когда от них требуют доказательств обоснованности их утверждений. Враг догмы — не тот, кто дает неправильные ответы (садись, «два»), а тот, кто сам спрашивает в ответ, то есть подозревает догму в безосновательности (нелегитимности). В действительности школьный курс литературы не опирается ни на что, кроме псевдоидеологических галлюцинаций «ответственных чиновников».

Математика, физика, химия — все это точные науки, где каждое утверждение зиждется на конкретном доказательстве, выстроенном по заранее установленным логическим правилам и требующим понимания этих правил, у школьной (мифо)истории есть более или менее реальная археологическая основа, а вот учебник по литературе — это собрание недоказуемых догм и голословных утверждений многочисленных покойников от так называемой «официальной» (некро)культуры, чьи слова значат не больше, чем шум ветра в кронах деревьев. Почему Толстой — великий русский писатель, а Сорокин — нет? Кто сможет доказать это? И если я возьмусь утверждать, что этот «паршивый графоман» недостоин лизать Сорокину пятки, кто сможет аргументировано опровергнуть это мое утверждение? В конце концов, почему я обязан верить вам на слово и тратить свое время на изучение того, во что не верю?

На уроках литературы детей учат не думать самостоятельно и не задавать правильных вопросов: «почему так, а не иначе?» и «зачем мне это нужно?» (официально разрешается задавать учителю только те вопросы, которые уже прописаны в учебниках, либо близкие им по смыслу, на остальные вопросы учитель волен отвечать исключительно по собственной прихоти). Ученикам забивают головы литературной трухой позапрошлого века, не имеющей ни малейшего отношения к реалиям мира, пережившего две мировые войны, крах массовых идеологий и смерть идеалов и ценностей как таковых.

Сегодня люди делятся на две основные категории: на тех, кто притворяется, будто верит во что-то, и на тех, кому кажется, что они во что-то верят. Первые зарабатывают заметно больше, чем вторые, поэтому родители, желающие сделать из своего ребенка настоящего человека (т.е. существо, способное заработать максимальное количество денег за минимальное количество времени), должны требовать от Минобрáза^[2], чтобы их детей не сбивали с толку сказками русских классиков, которые настоящую жизнь видели только из окна барской усадьбы или по дороге в казино. Невозможно понять, какое отношение имеют страдания Ленского или Раскольникова к повседневным проблемам современного подростка, качающего порнографию из Интернета? Кому нужен Пьер Безухов с его заслуженным геморроем в эпоху Second Life и Warcraft? Толстой и Достоевский интересны абсолютному меньшинству школьников, выпадающему за пределы статистической погрешности. С каких это пор в России вдруг стали уважать мнение и потребности меньшинств? Впрочем, пока в сознании старшего поколения еще существует вымышленное тождество духовность = страдания^[3], такие вопиющие анахронизмы еще будут случаться, несмотря на то, что все написанное со времен Сократа и до Ницше^[4] сегодня во многом уже неактуально.

Современный учебник по литературе для старших классов должен отвечать трем основным требованиям:

1. Содержать произведения, написанные не раньше 1900 года (желательно после 1945 г.). Культура — это то, что происходит здесь и сейчас, а покойников оставьте в покое, на то они и покойники. Тому, кто хочет научиться водить автомобиль, не нужно изучать конструкцию телеги. Мы живем в ситуации, когда наше «завтра» не вырастает из нашего «сегодня», все корни утеряны, осталось только небо…

2. Представлять образцы актуальной мировой литературы. Только то, что двигает культуру вперед, действительно имеет значение. Исторический балласт может быть интересен отдельным личностям, но не обязателен для всеобщего изучения. Классика — это просто старье, которое жалко выкинуть. Иначе говоря, чем старше книга, тем меньше у нее шансов быть замеченной. «Мудрость» предыдущих поколений давно обесценилась, и никто больше не может указывать людям «единственный правильный путь». Все наши пути ведут к смерти, а жизнь слишком коротка, чтобы бездумно тратить ее на чужие прихоти (вроде строительства коммунизма или капитализма).

3. Учебник должен быть интересным, потому что сегодня на уроках литературы детям прививается устойчивая ненависть к чтению, что, в общем-то, понятно, ведь если подростки начнут читать современную актуальную литературу или еще хуже — философию, то они очень быстро поймут: все, чем их «кормят» в школе, является протухшими помоями, которые никак не помогут им сориентироваться в современном политическом пространстве^[5]. Подростки — и это самое страшное — могут начать задавать вопросы, на которые у взрослых нет вменяемых ответов, например «почему вы бездарно транжирите мое время?» «Такова жизнь», — беспомощно отвечают родители, разводя руками. Нет, жизнь такова, какой делаем ее мы, а не кто-то другой. Этот поганый мир построили вы, так почему бы вам не заткнуться и не убраться с дороги?

Список «автор-книга» для нового учебника по литературе (10-11 классов):

1. Уильям Берроуз «Голый завтрак»

2. Сотилиан Секорский «Путь дурака»

3. Юкио Мисима «Золотой храм»

4. Джеймс Хэвок «Мясная лавка в раю»

5. Карлос Кастанеда «Путешествие в Икстлан»

6. Тони Уайт «Сатана! Сатана! Сатана!»

7. Владимир Сорокин «Роман»

8. Брет Истон Эллис «Американский психопат»

9. Джек Керуак «На дороге»

10. Джером Сэлинджер «Над пропастью во ржи»

11. Генри Миллер «Тропик Рака»

12. Стюарт Хоум «Отсос»

13. Дуглас Коупленд «Generation X»

14. Чак Паланик «Бойцовский клуб»

15. Фридрих Ницше «Так говорил Заратустра»^[6]

16. Виктор Пелевин «Жизнь насекомых»

17. Олдос Хаксли «Остров»

18. Кен Кизи «Пролетая над гнездом кукушки»

19. Том Вулф «Электропрохладительный кислотный тест»

20. Хантер Томпсон «Страх и отвращение в Лас-Вегасе»

21. Джордж Оруэлл «Скотный двор»

В основе этого списка лежит четкий принцип. Чтобы понять его, нужно быть в курсе некоторых событий, произошедших в мировой культуре за последние 150 лет. Коротко напомню ключевые, на мой взгляд, моменты.

1844 г. — Макс Штирнер. Существующая картина мира — не единственная возможная, и если я захочу, я буду придерживаться любой другой из существующих картин мира.

1889 г. — Фридрих Ницше. Все существующие картины мира ошибочны, потому что они основываются на ложных метафизических предпосылках (на вере в бога, в потусторонний мир, в собственное Я и т.д.). Нужна другая картина мира, изобретающая сверхчеловеков. Истин не существует, есть только интерпретации.

1968 г. — Жак Деррида. Что угодно можно истолковать как угодно, было бы желание. Применение деконструкции к текстам прошлого, начиная с Платона.

1969 г. — Чарльз Тарт. То, что мы считаем повседневной реальностью, в действительности является лишь устойчивой галлюцинацией, порожденной безосновательной верой в господствующую картину мира как в объективную данность.

1971 г. — Карлос Кастанеда. Любой может изобрести картину мира по своему вкусу. Всякая картина мира — всего лишь система интерпретаций, и все они одинаково истинны/ложны.

1975 г. — Пол Фейерабенд. Ни одна картина мира не может претендовать на истинность, даже у науки нет преимуществ перед религией и магией. Стреляй куда хочешь, ведь там, где нет мишени (истины), промахнуться невозможно.

1976 г. — Жан Бодрийяр. Западный мир вступил в эпоху тотальной симуляции всего и вся. Мы живем симулякрами, а не самой непосредственной жизнью.

1979 г. — Жан Лиотар. У нас нет никакой собственной картины мира, вернее она, как лоскутное одеяло, состоит из множества кусочков картин прошлого. Постмодерн и постиндустриальное общество.

1985 г. — Шри Раджниш. Никакие картины мира вообще не нужны, человек прекрасно может прожить и без них. Полная независимость от исторических и социокультурных корней: постреальность и постчеловек. История закончилась, и мы вернулись в эпоху Сиддхартхи Гаутамы за день до его рождения.

Итак, принцип, лежащий в основе приведенного выше списка звучит следующим образом: что хочу, то и ворочу. В каждом классе могут делать то же самое, то есть самостоятельно выбирать литературные произведения от Лорки и Джойса до Толкиена и Донцовой. В конце концов, главное ведь — это научить человека думать самостоятельно, а не по установленным шаблонам. Человек — это тот, кто стремится понять, а не тот, кто не ошибается, потому что выучил готовые ответы. Мало того, в современном быстро меняющемся мире невозможно заранее знать ответы на вопросы, которые еще даже не были заданы. Тот, кто верит в «готовые ответы» обречен на поражение.

Учитель больше не рассказывает ученикам «что это значит на самом деле» и тем более не требует зубрить «правильные» ответы на готовые вопросы. О таком бреде сумасшедшего как принудительное заучивание наизусть стихов или монологов главных героев можно сразу забыть. Единственный вопрос, который задают ученикам по прочитанному материалу — что это по-вашему значит? Ценится умение ученика давать наиболее полные, непротиворечивые и оригинальные интерпретации текстов, а также способность четко и аргументированно излагать свои мысли, не бояться думать «не как все». При этом ученикам заранее объясняют, что текст сам по себе не имеет никакого смысла, поэтому ответы в духе «это ничего не значит» и «а мне пофиг» не принимаются, как лежащие за пределами установленного игрового поля. Соответственно высшую оценку получает тот, кто учится искать и придумывать ответы, а не зубрить всякую ахинею про «луч света в темном царстве». Очевидно, что списать «свое мнение» из сборника «3000 сочинений» уже не получится, ведь сегодня уже разработаны программы, способные вычислить заимствования в любом тексте, в том числе и в школьных сочинениях.

Задача учителя заключается в том, чтобы искать ошибки и противоречия в ответах учеников, правда для этого нужны мозги, а не утвержденный министерством план занятий, так что дураков сразу же уволят в связи с полной профнепригодностью^[7]. Разбор каждого литературного произведения заканчивается написанием сочинения, где ученик сводит воедино все свои мысли, которые могут включать как личную оценку/впечатления, так и сравнение с другими образцами культуры, в том числе массовой. Обилие цитат не поощряется: чем больше в голове чужих мыслей, тем меньше там остается места для собственных.

Если ученик не хочет разбирать какое-либо произведение вместе со всем классом, он может взять любое другое произведение по своему усмотрению, но это не приветствуется, как и прямое столкновение мнений учеников и споры, чья интерпретация «единственная правильная». Учитель должен научить детей уважать чужую точку зрения, которая может быть более или менее адекватна содержанию литературного произведения, но никак не более «истинной». Догматизм и демагогия должны пресекаться накорню.

Я предвижу возможные возражения. Мол, уроки литературы нужны не для того, чтобы знакомить детей с глобальной мировой культурой, в которой они и так живут, а для того, чтобы убедить их в подавляющем превосходстве «великой русской культуры» над всеми остальными культурами и воспитать в подрастающем поколении неугасимую «любовь к родине». Школа — это не то место, где нужно учить детей думать, ведь государство содержит школу, чтобы та производила слуг/потребителей, не задающих лишних вопросов, и вообще, если все будут считать себя свободными разумными личностями, то кто будет по первому приказу удваивать ВВП и голосовать за «правильную» партию? Язык гражданина Российской Федерации должен находиться в межягодичном пространстве вышестоящего начальника, а не болтаться без дела непонятно где. А тот, кто думает иначе — дурак или инфантильный мечтатель, ату его!

Тем, кто придерживаться подобного мнения, я советую еще раз прочитать мой список писателей. Я могу добавить к нему еще сотню-другую фамилий людей, собственным примером доказавших, что покорное согласие большинства не является подтверждением правоты трусливых масс. Если человек недостаточно смел, чтобы жить, как ему хочется, то кто виноват в том, что его воспитали трусом? Образцом для других может служить личность, но никак не толпа. В любом случае, людям, которые на вопрос «почему?» отвечают, что «так поступают все», в школе делать нечего. Все — это не аргумент.

Осталось только объяснить, почему я выбрал именно этих авторов для своего учебника по литературе, а не Борхеса, Камю или Гессе. Тому есть четыре причины:

1. Все эти авторы не похожи друг на друга, их трудно сравнивать.

2. Они не являются бесспорными авторитетами в мировой литературе. Их «величие» не затмевает сам текст, когда любая ахинея, написанная под фамилией «гения», воспринимается неискушенным читателем как великое «откровение».

3. У них интересные биографии, демонстрирующие образцы самостоятельного поведения. Интересно, к какому выводу придут дети, когда неизбежно начнут сравнивать с ними биографии своих родителей? И что по этому поводу скажут родители? Ой!

4. Все они прямым или косвенным образом оказали влияние на нашу сегодняшнюю жизнь. Так, например, упомянутый мной Олдос Хаксли поднял в свое время волну интереса к ЛСД, на гребне которой впоследствии оказались Билл Гейтс (основатель Microsoft) и Стивен Джобс (основатель Apple) — создатели персонального компьютера, ставшего одним из краеугольных камней современной цивилизации. Поэтому нужно понимать, что сейчас я набиваю этот текст в программе OpenOffice Writer 3.0 благодаря не только многочисленной армии программистов, но и Альберту Хоффману из лаборатории Сандоз^[8].