Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2009/04/17/пробуждение-света/

Пропаганда разъедает мозги, с утра до вечера, с утра до вечера по всем телеканалам, из каждого радиоприемника, из заблеванного Интернета одни и те же слова: гневные окрики, трусливое лопотание, самодовольная болтовня отожравшихся мудаков — все они говорят мне, как я должен жить, что я должен думать, что я могу и чего я не могу делать, повсюду вокруг меня стены и замки, улицы с регулируемым движением, дети с выебанными рекламой душами, черные коты, опасливо глядящие из подворотен, когда я прохожу мимо, они тоже боятся, все мы боимся жить без оглядки на других, пересекать границы и открывать двери, на которых неизвестно кто понавешал табличек «Посторонним вход запрещен», но сегодня я не в том настроении, не в том состоянии ума и сознания, чтобы кланяться, когда мимо меня с воем проносятся черные катафалки с охраной и гниющими трупами внутри, чтобы падать на колени перед первым встречным мусором и вылизывать его пахнущие говном ботинки, я не в том настроении, чтобы двигаться перебежками от одного укрытия к другому, пригнувшись к земле, словно мартышка, впервые спустившаяся с дерева, я давно уже перерос эти игры, теперь я вооружен и опасен, у меня достаточно сил и знаний, чтобы уничтожить всех этих ублюдков, окопавшихся в моей голове и засравших ее всевозможными словами и символами, заповедями и законами, правилами безопасности и инструкциями по применению, всех этих безымянных недоносков, превративших меня в ржавую заплеванную урну, на боку которой белой краской намалеваны мои позывные и номер паспорта, к черту все это, к черту, я зашел уже слишком далеко, чтобы оглядываться назад и сомневаться в избранном пути, я не верю в людей, которые считают покорность величайшей добродетелью, и не верю людям, которые отдают приказы, принимают законы, устанавливают правила и следят за их исполнением, потому что все они — выкидыши моего ума, возникшего ненадолго из небытия с одной лишь только целью — взорваться, чтобы породить новую Вселенную, в которой не будет места ничему из того, что я видел прежде, когда ходил по улицам этого города, вжав голову в плечи и молясь, чтобы старые вороны с погонами из латекса не выклевали мои глаза до того, как я сумею найти выход из этого безумного лабиринта, разукрашенного гнусными харями давно издохших правителей и святых, пока не повстречал однажды чокнутого Шамана, который сказал мне: «Не бойся, парень, все это просто еще один трип, нужно только прийти в себя, и он тут же закончится», а потом протянул пропуск на выход и, кажется, подмигнул своим вечно прищуренным глазом, теперь же я сижу в бесконечной комнате с выцветшими бестолковыми лозунгами на стенах, до которых невозможно дойти даже если потратишь на это всю свою жизнь, и раскалившийся добела глаз Шамана мигает у меня в голове, словно сигнальная лапочка, отсчитывающая удары моего сердца, пробивающегося сквозь пустоту к призрачному свету, стекающему с моих замерзших пальцев на клавиатуру разобранного компьютера, в недрах которого нашли свое последнее пристанище мои сны и фантазии, отрезанные от внешнего мира, потому что все провода оборваны, все телевизоры разбиты, все радиоприемники выкинуты в помойное ведро, и только кодированные сообщения приближающегося рассвета будоражат мой мозг, когда я выглядываю из своей конуры и смотрю на темные окна домов, ставших братскими могилами для миллионов ходячих трупов, проповедующих братскую любовь и грызущихся из-за любого пустяка друг с другом, но не со мной, потому что я перестал быть трупом, сегодня я ожил, я получил божественный пропуск в другие измерения, видимые пока еще только краем глаза, но уже достаточно отчетливые и притягательные, чтобы заинтересовать мою изголодавшуюся душу, выскобленную изнутри похотливыми взглядами мимолетных вещей, некрофильскими фантазиями моих родителей, в существование коих я давно уже не верю, и бессмысленными приказами своры наемных надзирателей, сопровождавших меня на протяжении всей моей жизни, больше похожей на кошмарные видения обдолбанного насмерть ангела, чем на волшебные сказки, которыми меня кормили в детстве, обещая в награду за послушание прекрасный удивительный мир, обернувшийся в итоге гигантской помойкой, заселенной толпами прогнивших насквозь бомжей в дорогих костюмах и блестящих побрякушках, покрытых вонючей слизью, вытекающей из их бездонных глоток, в которых копошатся могильные черви — подлинные владыки человеческого существования в этом разваливающемся на куски секторе мироздания, изуродованного и оклеветанного людьми, разучившимися смотреть в небо на плывущие в тишине облака, мучительно прекрасные облака, манящие своей первозданной чистотой и спокойствием, как бы мне хотелось однажды, нет, теперь я знаю этот точно, однажды я покину этот бетонный склеп, пропахший потом сотен поколений обманутых работяг, я покину пределы этого города коматозников, пересеку все границы, перелезу через все стены, оставляя куски своей плоти на железных зубах колючей проволоки, пересеку все пустыни и перейду через все горы, чтобы оказаться однажды на берегу океана, где я смогу наконец-то распрямиться в полный рост, встать на краю скалы, у подножья которой вскипает прибой, и позволю свежему ветру, дующему из неведомых далей сорвать с меня одежду, кожу и мясо, пока не останется ничего, не останется ничего, что когда-то было мной, ничего не останется, ничего, только ветер и океан, и скала, у подножья которой танцуют волны, как трудно в это поверить сейчас, находясь в коконе ночи, в самой ее сердцевине, когда кажется, что новый день не наступит никогда, и хочется уйти прочь, не оставив даже прощальной записки, хочется попросить прощения и простить тех, кто изуродовал мою жизнь, превратив меня в истлевшую мумию, заточенную в склепе ужаса, хочется света, я соскучился по солнечному свету и ухабистой деревенской дороге, по которой можно дойти босиком до колодца, чтобы принести домой ведро чистой искрящейся на солнце воды, пахнущей детским смехом, а не старыми водопроводными трубами, так далеко, так близко, но повсюду мой взгляд натыкается только на стены, изъеденные тьмой и дымом, а на столе — старая школьная тетрадь с вырванными страницами и пепельница с окурками, на которых еще можно разобрать мои каракули, я курю свое прошлое, чтобы от него ничего не осталось, я курю свою жизнь, чтобы она не досталась другим, я курю, чтобы дым спрятал меня от чужих глаз, слишком любопытных и злых, пронзающих мою душу, словно ножи, брошенные точно в цель безжалостными убийцами, убийцами, спрятавшимися за броней из лживых принципов и постановлений, готовыми в любой момент вцепиться мне в глотку и выпотрошить меня на потеху толпе, только я не боюсь вас больше, сегодня я свободен от страха, страдания обойдут меня стороной, а возмездие свернется калачиком у моих ног, подчинившись моей воле, я свободен и поэтому говорю то, что должен был сказать еще очень давно, говорю не вам, поскольку знаю, что до вас невозможно докричаться, ведь вы давно отрезали себе уши и выкололи себе глаза, чтобы ничто не потревожило ваш безжизненный покой, я говорю самому себе, оказавшись на гребне зари, оседлав могучую волну времени, которая сметет вас вместе с вашей жалкой никчемной ложью, вместе с вашей тошнотворной пропагандой и вместе со всем вашим дерьмом, я говорю по праву человека, вступившего на путь, который вам недоступен и оттого злит вас больше, чем ваше собственное убожество, я говорю то, во что мало кто может поверить, и даже если не поверит никто, я не откажусь от своих слов и не вернусь назад, я говорю: «Мир милосерден», и сколько бы злобных мелочных людишек не окружало вас в эту минуту, помните, что единственным по-настоящему страшным наказанием для вас может быть только жизнь, прожитая в постоянном страхе и сомнениях, помните это, помните и тогда, быть может, мы встретимся однажды на берегу океана и улыбнемся друг другу, просто улыбнемся друг другу, а затем…