Новый адрес страницы:
https://vampirocratia.wordpress.com/2017/02/15/первые-охотники-на-вампиров/
 

1. Древность

Подлинная история охотников на вампиров еще не написана, и вряд ли кто-нибудь осмелится раскрыть все секреты их тайных организаций, существующих уже около двух тысяч лет. История сохранила множество имен вампиров и людей, выдававших себя за таковых, однако мы практически ничего не знаем о тех, кто взял на себя трудную задачу истребления этих хитрых и коварных существ. В мире, где предательство сделалось основой личного благополучия, излишняя болтливость может стоить слишком дорого.

Охотники на вампиров бережно хранят свои секреты, и лишь изредка выходят из тени на свет, от которого отреклись во имя защиты людей и спасения всего человечества. Оттого перед всяким исследователем данного вопроса стоят две нелегкие задачи: во-первых, он должен научиться отличать правду от вымысла, а, во-вторых, ему следует воспитать в себе умение молчать о том, чего не следует знать слишком многим. Только при соблюдении двух этих правил работа исследователя будет считаться успешной и не принесет вреда тем, кто сделался объектом его пристального внимания.

По всей вероятности, убийцы вампиров появились уже в доисторическую эпоху, когда вернувшиеся из сонного небытия вампиры вновь проявили интерес к одичавшему человечеству (см. Первые вампиры). Предположительно первыми убийцами вампиров были шаманы^[1], чьей прямой обязанностью была защита племени от темных враждебных человеку сил. К великому сожалению у нас нет письменных свидетельств той эпохи, и лишь некоторые наскальные рисунки позволяют строить предположения методах борьбы шаманов с вампирами.

В частности, изображение «раненного человека» в пещере Пеш-Мерль и похожие рисунки утыканных копьями или стрелами антропоморфных фигур из провинции Фри Стейт (Южная Африка) и в округе Макони (Зимбабве) указывают на то, что в убийстве вампира, как правило, принимало участие все племя. Схожие мотивы можно обнаружить в истории святого Себастьяна, пронзенного стрелами по приказу императора Диоклетиана и чудесным образом воскресшего. Казненный вторично через побивание камнями он продолжал являться некоторым жителям Рима, что может указывать на его изначально нечеловеческую сущность или на факт преображения в вампира незадолго до первой казни, либо непосредственно после нее^[2].

В более поздний период истреблением ночного народа занимались уже в основном одиночки или тщательно законспирированные группы. Такой переход от коллективной самообороны к тайной защите связан с возникновением первых цивилизаций, где вампиры обладали большой политической и экономической властью (см. Вампирские кланы).

В доисторические времена вампир был прямой и непосредственной угрозой, с которой можно было сойтись в бою лицом к лицу. Он являлся чем-то вроде хищника из потустороннего мира, опасным зверем, принявшим человеческое отличие, то есть опасным нарушением естественного хода вещей, несущим угрозу благополучию племени. Усложнение структуры человеческого общества привело к тому, что постепенно дети ночи проникли в государственные структуры, спрятавшись под масками добропорядочных граждан и неприкасаемых правителей. Благодаря этой уловке вампиры получили возможность мстить своим убийцам руками людей, которых они издревле натравливали на охотников под разными надуманными предлогами.

В подобных неблагоприятных условиях убийцы вампиров быстро погибали, не успев передать свой опыт другим. Так было и в Древнем Египте, где истребление упырей носило бессистемный и спорадический характер, и в Элладе, которая до определенного момента была обделена вниманием ночного народа (см. Девять Невидимых). Ситуация коренным образом изменилась с возникновением римского государства. Именно на Апеннинском полуострове и начинается официальная история охотников на вампиров.

2. Рим

К началу первого тысячелетия нашей эры в Римской империи между вампирами и людьми сложились симбиотические отношения, более похожие на взаимовыгодное сотрудничество, нежели на открытую вражду. Вампиры обладали всеми правами римских граждан и питались в основном отбросами общества, преступниками, приговоренными к смертной казни и, изредка, рабами. В случае, если вампир был застигнут на месте преступления, его должны были судить по общим для всех правилам — закон был един для всех. Руководители государства знали об их присутствии, однако по вполне понятным причинам не спешили делиться данной информацией с народными массами. Проще говоря, исстари существование вампиров было скрыто от простолюдинов за непроницаемой стеной молчания и дезинформации.

Обнаруженными жертвами вампиров как правило занимались архиатры, то есть государственные врачи^[3], которые действовали по разработанному специально для подобных случаев протоколу^[4]. В основном их задача сводилась к тому, чтобы успокоить родственников жертвы или саму жертву в случае, если ей посчастливилось остаться в живых, придумав подходящий диагноз, не связанный с деятельностью вампиров. При этом следовало проявлять особого рода осторожность, поскольку в те времена люди в большей степени опасались эпидемий загадочных болезней, нежели упырей и прочих хищников. Подчас архиатры сами не знали, с чем имеют дело, особенно в глухой провинции, где вампиры были нечастыми гостями.

В редких случаях, когда жертва вампира оставалась жива или находилась в стадии трансформации, пребывающие в неведении родственники приглашали архиатра для ее исцеления, однако со временем выяснилось, что единственным лекарством для новообращенного вампира является смерть. Упорное нежелание властей заниматься этой проблемой и всякое ее замалчивание заставляло некоторых излишне любопытных врачей предпринимать собственные расследования, а затем делиться добытой информацией с другими ослушниками.

Так в среде медицинских работников постепенно выкристаллизовалось подпольное общество, участники которого не только обнаружили незримое присутствие вампиров во всех слоях римского общества, но и задались целью очистить Империю от этой «скверны». В более поздних источниках, относящихся к эпохе Средневековья, эту организацию называют иногда «Тайной Коллегией»^[5], а истории о «врачах-убийцах» станут неотъемлемой частью фольклора вплоть до середины XX века.

Архиатры были вхожи в дома римской знати и формально находились под защитой государства. Даже простое оскорбление врачей строго каралось по закону^[6]. Для обмена информацией они пользовались иносказаниями и шифрами, поэтому до определенного момента вампирские кланы не подозревали об их деятельности. Ситуация коренным образом изменилась, когда члены «Тайной Коллегии» поняли, что убийство рядовых вампиров никаким образом не влияет на общую ситуацию. Тогда они объявили охоту на высших иерархов вампирского племени, а те, в свою очередь, предприняли ряд ответных мер, в частности ужесточили государственный контроль над медицинскими школами и их выпускниками, получавшими звание “Medicus a Republica probatus” («Врач, утвержденный государством») лишь после тщательной проверки на лояльность.

Было уничтожено несколько подпольных медицинских школ, в которых опытные охотники на вампиров обучали своих преемников, и казалось, что чаша весов склонилась в пользу вампиров, однако с усилением христианства могущество вампиров стало постепенно ослабевать, и уже в правление императора Константина Великого (306 — 337 гг) была учреждена должность archiatri populares^[7], чьей негласной обязанностью была борьба с вампирами, скрывавшимися от гонений в среде простолюдинов, в том числе первых христиан. С той же целью Константин перенес столицу Империи из облюбованного вампирскими кланами Рима в новый город Константинополь.

3. Плиний Старший и Гален

Известными врачами той эпохи были Авл Корнелий Цельс, Диоскорид, Плиний Старший и Гален, однако в связи с вампирами нас интересуют лишь два последних имени. Строго говоря, Плиний Старший (23 — 79 гг н.э.) являлся не врачом, а писателем и исследователем с потрясающей для своего времени эрудицией. К тому же в связи с галльской войной (см. Вампиры и оборотни) и походами в земли германцев, в которых он предпринял личное участие, его в большей степени интересовали оборотни^[8], нежели упыри. Вместе с тем он, подобно вампирам-магам из общества Девяти Невидимых, проявлял интерес к Гиперборее^[9] и давал весьма подробное описание тех земель, что дает определенную пищу для размышлений относительно степени его посвященности.

Плиний поспособствовал распространению мифа о том, что чеснок может служить защитой от вампиров. Он вообще считал чеснок едва ли не панацеей и предлагал его в качестве лекарства от 61 болезни. Вероятнее всего его ввели в заблуждение исторические свидетельства об одном из основателей Римской республики Луции Юнии Бруте (VI век до н.э.), который ненадолго отменил жертвоприношения детей вампирам и заменил их на головки чеснока^[10]. По вполне очевидным причинам чеснок не заинтересовал вампиров, что положило начало легенде об их страхе перед этим растением.

В отличие от скрытного теоретика Плиния Гален был неутомимым практиком. В первую очередь его интересовало строение человеческого тела, в особенности — система кровообращения, что неудивительно, учитывая круг его знакомств. В Риме он врачевал знать, среди которой иногда попадались как вампиры, так и их жертвы. Видимо тогда он и примкнул к «Тайной Коллегии», а может даже стал одним из ее основателей. Талант охотника на вампиров проявился в нем не в меньшей степени, чем дар врача. Вскоре вампиры объявили на него охоту, и он был вынужден бежать из Рима.

Во время страшной эпидемии 165 — 168 годов, унесшей около половины жителей Империи, Гален снова столкнулся с вампирами в окружении Марка Аврелия, который имел счастье работать с легендарным вампирским Кодексом (см. Вампирский Кодекс). Возможно Гален продолжил свою деятельность по истреблению вампиров в германском походе, поскольку вскоре Марк Аврелий по надуманной причине отослал его обратно в Рим, где он продолжил бороться не только с вампирами, но и со страшными эпидемиями, обрушившимся на Империю в конце 2-го века.

Некоторые исследователи выдвигают гипотезу, согласно которой эти эпидемии стали ответом вампиров на действия «Тайной Коллегии», нарушившей негласное соглашение между людьми и ночным народом. Издревле страх, террор и геноцид считались едва ли не лучшими средствами для управления народными массами, однако в данном случае предположения подобного рода неуместны. Римская империя находилась не в том положении, чтобы позволить себе столь ужасающие человеческие потери. Зарождающаяся христианская религия, варварские племена на севере, внутренние противоречия и упадок общественных институтов — все это несло прямую угрозу могуществу вампирских кланов, прочно связавших свою судьбу с римским государством, и, в конце концов, завершилось неизбежной катастрофой, положившей конец не только Империи, но и самой возможности мирного сосуществования людей и вампиров.

Есть все основания предположить, что «Тайная Коллегия» пережила падение Рима и продолжила свою деятельность по истреблению вампиров в Средневековой Европе под прикрытием «охоты на ведьм». Также позволительно будет предположить, что Коллегия была не единственной организацией подобного рода, хотя, быть может, и самой первой. Скорее всего, некоторые из этих обществ дожили и до наших дней, однако они, как и в прежние времена, не афишируют свою деятельность и действуют под плотным покровом тайны и искусной дезинформации.