Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2009/04/19/шуба/

Как хорошо известно даже школьникам, шуба (bad trip) — это сленговое обозначение тяжелого наркотического бреда; болезненного состояния под воздействием наркотиков, которое, как правило, невозможно предусмотреть. Спектакль «Шинель» с Мариной Нееловой — это типичный bad trip финишного торчка. Самое начало спектакля: сидя в шубе, Башмачкин зажигает свечу, на которой будет растворять в ложке героин. Сам процесс употребления не показывают — все и так в курсе. Вмазавшись, Башмачкин с блаженно закрытыми глазами пьет чифирь из кружки, закусывает сушеными сухарями или, если судить по звуку, тараканами, затем гасит свечу, и начинается шубняк, то есть непосредственно спектакль. В финале Башмачкин по-тихому откидывается, а его предсмертные глюки продолжают существовать и по сей день, пугая одиноких прохожих не самого трезвого состояния.

Шинель в спектакле символизирует самого Башмачника, а дыры в ней — следы от уколов. Башмачкин, как мы помним, отрывает у шинели левый рукав, то есть собственную руку, в которую он колет героин. Это не значит, что подсознательно он хочет завязать, ведь тогда бы он оторвал правую руку, которой делает уколы, нет, это предвестие приближающейся смерти. Башмачкин понимает, что он уже не жилец, но отказывается в это поверить. Он обращается к Петровичу — у Гоголя это одноглазый бодхисаттва, сидящий в позе лотоса непосредственно на столе^[1] — с просьбой о здоровье (подлатать старую шинель), однако ответ Петровича однозначен: только новое перерождение (новая шинель) поможет Башмачкину искупить кармические грехи прошлого. Башмачкин твердо решает завязать с наркотиками и исправить свою карму, чтобы получить хорошее перерождение.

Новая жизнь (шинель) приходит к Башмачкину в его галлюцинациях, а вместе с ней приходят и видения веселой разгульной жизни. Башмачкин понимает, что и в будущей жизни не избавится от своего пагубного пристрастия к героину. В его видении дружки-наркоманы рвут на части его новую жизнь (шинель). Башмачкин обращается к невидимому Шиве, Разрушителю Иллюзий, прося его помочь выбраться из этого кошмарного сна, но Шиву невозможно разжалобить. Вскоре Башмачкин умирает, и пьяный бомж читает над его телом отходную, неумело пародируя церковнославянский язык. Грустно, товарищи.