Новый адрес страницы:
https://tannarh.wordpress.com/2009/04/16/торнтон-уайлдер-и-генри-миллер/

В детстве мир состоял из множества никогда не пересекающихся Вселенных, каждая из которых была по-своему уникальна. Когда я стоял в комнате у окна, глядя во двор, это был не тот же самый я, который несколько минут назад обедал за столом на кухне, и уж точно не тот я, который спустя пару часов будет увлеченно смотреть мультфильмы по телевизору. Мне не приходило в голову сравнивать «смотрение в окно» со «смотрением телевизора» или с «поеданием обеда», или даже с «хождением в поликлинику». Мир был слишком велик и разнообразен, чтобы неразвитый детский разум мог опутать его прочной сетью сравнений, ассоциаций и аналогий. Достаточно было просто находиться там, где ты есть, и в этом уже заключалось невыразимое счастье детства.

Вместе с опытом пришло желание сравнивать: вчера было солнечно — мне нравилось, сегодня пасмурно — мне не нравится, поэтому я хочу, чтобы завтра опять было солнечно. Но на следующий день снова было пасмурно, желание не сбылось, и я расстроен. Будда был прав: желания порождают страдания. Мир, состоявший из множества чудесных путешествий, открытий и достижений, постепенно начинает слипаться в один большой отвратительный серый ком под названием «взрослая жизнь», который катится на тебя со страшной скоростью, а ты слишком мал и слаб, чтобы попытаться отпрыгнуть в сторону. И когда ты попадаешь в этот ком вместе с остальными, единственное, что по-настоящему удерживает тебя от самоубийства — это крохотная, почти раздавленная надежда на то, что где-нибудь далеко-далеко, может быть в Индии, а может быть в Порт-Морсби или на Ямайке сохранились те самые осколки твоего детства, и если очень повезет, когда-нибудь ты сможешь туда попасть хотя бы на один день, ведь в детстве один день — это целая вечность. Именно желание сравнивать разрушило детство и продолжает отравлять нашу повседневную жизнь, и вряд ли мы когда-нибудь избавимся от этого проклятия.

Американский писатель Торнтон Уайлдер родился в 1897 году, детство провел в Китае, окончил Йельский университет и всю жизнь пытался выразить в своих романах то, что не нуждалось уже ни в каком выражении. Романы Уайлдера подобны Цезарю, ставшему одним из героев его книги «Мартовские иды» — это мертвецы, которые говорят чужим голосом. Уайлдер — разоритель могил, из человеческих останков он делал марионетки, чтобы, спрятавшись за их спины, за спины этих мертвых присяжных заседателей, судить своих современников, бросая им в лицо одно обвинение за другим. Все творчество Торнтона Уайлдера — это потешный суд над современностью с заранее приготовленным вердиктом, мертвыми присяжными и не явившимися обвиняемыми, которых забыли позвать, а если бы даже и позвали, то они не соизволили бы явиться. Среди этих «несознательных» обвиняемых мы, вполне вероятно, обнаружили бы и его соотечественника Генри Миллера.

Генри Миллер родился в 1891 году, детство провел Нью-Йорке, до сорокалетнего возраста не вылезал из баров и долгов, устроил тест-драйв доброй половине парижских проституток и написал несколько блестящих живых книг, сочащихся жирными метафорами, анатомически точным матом и вагинальными подробностями. В книгах Миллера нет сюжета, нет структуры, нет завязок, кульминаций и пресловутых «арочек» (да будут они прокляты вовеки веков), нет наркотиков, нет садистических подробностей, нет проповедей и нравоучений, но читая их, испытываешь такую нервную дрожь, с которой мало что может сравниться. Миллер описывает настоящих людей, самых заурядных проходимцев и забулдыг, но описывает их так ярко и так живо, что каждый из них начинает сверкать как бриллиант. Миллер ничего не приукрашивает, ничего не замалчивает, не пытается никого обвинить или оправдать, он не выводит никакой морали, не просит о помощи и не требует жалости ни к себе, ни к своим персонажам.

Трудно поверить, что два этих абсолютно не похожих друг на друга писателя были современниками, родились и жили в одной стране и, быть может, ходили иногда по одним улицам. Уайлдер интересовался прошлым, писал о прошлом и его романы не стали новым словом в литературе, они были лишь попыткой сказать миру то, что все и так знают. Миллер же создал своими книгами прочный фундамент для американской контркультуры 50-60-х годов, став крестным отцом битнического движения и всего его многообразного творческого наследия. Оба они умели писать, оба были писателями (да будет вам известно, что уметь писать и быть писателем — это не одно и то же), оба дожили до весьма почтенного возраста (78 и 89 лет соответственно), оба умны и самобытны, только книги Уайлдера напоминают мне назойливую старуху, которая начинает рассказывать о своем прошлом, когда ее об этом никто не просит, и продолжает говорить даже когда все уже ушли, а романы Миллера — случайных попутчиков, сбежавших из неведомых земель в поисках приключений, нервных и одержимых, с полными карманами интересных и страшных историй, с широкими улыбками и блестящими глазами, всегда готовых одолжить 20 баксов у первого встречного, чтобы никогда не вернуть эти деньги, и хотя ты понимаешь, что никогда больше не встретишь их на своем пути, ты все равно лезешь за кошельком и протягиваешь им несколько разрисованных бумажек, потому что хочешь поддержать этих странных людей в их безумном путешествии, став мимолетным эпизодом в их удивительной биографии.