С утра дед послал меня на речку поймать ему нового головастика взамен усохшего. По старой традиции блогеры-тысячники питают большие симпатии к этим тварям, и всякий норовит заиметь головастика поуродливей, чтоб и окрасу был расфуфыристого и с наростами на голове навроде короны аль рогов каких-нибудь. Дед мой такого головастика на картуз пришьет, чтоб повиднее было, и спешит в блогосферу похвастаться, дескать смотри народ, не простой я блогер, а тысячник с нехилым социальным капиталом.
Угодить деду становится все труднее, приходится полдня по грязище лазать, чтобы отыскать ему дивную тварь, непохожую на других. То слишком маленькие попадаются, то мутации у них не из того места растут, а иной раз принесешь форменное чудо, за которое другие блогеры половину своего социального капитала враз отдадут, так деду все равно не в масть — окрас какой-то подозрительный, слишком уж в голубизну отдает. Зверские у него запросы, а корячиться, ясен пень, приходится мне, но пока справляюсь как-то.
Вот и сегодня принес я деду аж целую банку этих сопливых головастиков. Поглядел он на них, мину кислую скорчил, однако ж выбрал себе гадину по вкусу и обратно на речку меня не послал. Настроение у него хорошее, вчера в Топе на три вершка поднялся. Сказал, что головастик ентот на молодого Ленина похож — такой же башковитый, значит ума много. Ленина он уважает страшно, евонный портрет у деда на иконостасе стоит аккурат между преподобным Сергием Радонежским и равноапостольным князем Владимиром Питерским. Каждое утро как помолится, Ленину особый почет делает: «Тобою, отче, Русь спасется и воссияет славой немеркнущей, аминь».
О капризах моего деда знает уже вся деревня, а главный местный острослов дядька Сидор целую поэзию про него сочинил:
Даже в крокодильей пасти
Не поместится река;
Персональный головастик —
Первый признак мyдaкa.
За этот креатив дед ему давно собирается морду набить, да никак догнать не может, шибко быстро дядька Сидор бегает. Благо опыта ему не занимать, народ-то деревенский ко всяким креативам не приучен, каждый норовит на обидное слово зуботычиной ответить. А у дядьки Сидора от такого общественного непонимания происходит в богатом внутреннем мире сильное расстройство вплоть до жидкого поноса. Так и носится с обдристанными штанами по деревне с утра до вечера, да газу поддает для пущего ускорения.
В молодые годы Сидор играл на гармошке на танцплощадке и лихо отплясывал гопака под Рамштайн. Пробовал себя и на литературном поприще: писал стихи в стиле раннего Маяковского и пытался их опубликовать в районной газете. Однако вскоре выяснилось, что мир еще не созрел для поэтического дара дядьки Сидора, и ему пришлось смириться с участью непризнанного гения, обреченного на посмертную славу.
Местные ценители прекрасного тоже не пришли в восторг от его поэзий. Во-первых, каждый эстет в нашей блогосфере мнит себя личностью творческой и всесторонне развитой, поэтому готов закидать какашками любого, в ком увидит конкуренцию своему таланту. А, во-вторых, поскольку кидание какашками друг в друга отнимает у нашей творческой интеллигенции все свободное время, таланты их никаким образом себя не проявляют и вообще неизвестно, в чем именно они заключаются. Сидор так им это и сказал, за что был немедленно забанен царской порцией лошадиного навоза и пожизненно изгнан из рядов креативного класса.
Отвергнутый широкими народными массами и интеллектуальной элитой дядька Сидор перешел в оппозицию к действующей власти и подался в креативный андеграунд. Короче говоря, забухал и начал чудить. Однажды после марафонского запоя он покрасил ведро в синий цвет, нацепил его на голову и целый день бегал перед телегой деревенского старосты, выражая ему свой гражданский протест против привилегий правящего класса. У старосты от его мельтешения закружилась голова, от чего он свалился со своей телеги прямиком в канаву. В результате староста пошел в баню, а Сидор поехал в райцентр к доктору Кащенко на излечение от оппозиционной горячки.
В лечебнице дядьку Сидора научили двум полезным вещам: закусывать и делать икебану. В остальном же медицина оказалась бессильна. Домой он приехал сущим овощем, лепил свою икебану из одуванчиков и целыми днями пялился на нее в полной прострации ума. Потом начал постепенно приходить в себя: икебаны из дома повыбрасывал и снова забухал, но уже с закуской и с чувством собственного достоинства. От скуки сочинял про всех обидные частушки, за что был неоднократно премирован люлями и п..здюлями. Однако ж от активной оппозиционной деятельности все-таки отошел и боле к ней не возвращался.
Вскоре, по случаю празднования юбилея реставрации монархии, царским указом были снижены цены на водку, и наш главный самогонщик дед Кузьмич начал терпеть сильный убыток. Соскучился народ по «беленькой», стал ее пить-попивать да Кузьмича забывать. В общем, как говорит в таких случаях отец Охляба, беда-а-а.
И вот сидит однажды Кузьмич у себя во дворе злой как черт, хлещет самогонку в два горла и думает всякие нехорошие слова в адрес царя-батюшки. А мимо забора идет дядька Сидор и распевает свои креативные частушки, навроде этой:
Шел я ночью по базару,
Продавал в мешке кота,
Социальным капиталом
Не излечишь дурака.
Тут дед Кузьмич и смекнул, как ему свой бизнес поправить. Сговорились они с дядькой Сидором провести рекламную акцию для привлечения клиентов. Сидор, значится, будет в блогосфере языком своим бултыхастым самогон Кузьмича нахваливать, но не в лоб, потому что к рекламе у нашего народа давным-давно выработался иммунитет, а как бы между прочим, дескать сегодня попробовал самогон Кузьмича, с любовью сваренный по старинному славянскому рецепту, самогон Кузьмича — райское блаженство. А за каждого нового клиента, Кузьмич ему бесплатно будет наливать стакан. Вот такая операция-кооперация.
И стал Сидор трепаться про самогон Кузьмича на каждом углу и в прозе и в стихах. Клиент, конечно, валом не повалил, но продажи падать перестали, и акции Кузьмича медленно, но уверенно поползли вверх. Вскоре народ наш начал кой-чего смекать. Первой фишку просекла тетка Агафья и учудила такой же бизнес по продаже своего рукоделия через дочку-блогершу. А там уже все блогеры-тысячники подтянулись, кто хомуты Козьмы расхваливает, кто сметану от Ивана, а иные все вперемешку да себя любимых заодно.
В общем сидят наши блогеры с дохлыми головастиками на шапках, и весь день напролет впаривают друг другу какую-то лабуду. Нормальные люди от них шарахаются, иные и вовсе руки не подают — кому ж охота об такое говно мараться? А когда празднование юбилея закончилось, царь снова задрал цены на водку до небес. Народ наш обратно к Кузьмичу повалил, и халява для Сидора закончилась, потому что самогон на Руси испокон веку товар первой необходимости и ни в какой рекламе не нуждается.